Однако Лиам качает головой.
– Нет. Меня рядом не было. Я благодарен ему, что он был с тобой, что стал тебе честным, верным, замечательным другом. Но… Во имя костей, лежащих на дне Бездонного Ущелья, я ненавижу его за все это, – прерывисто вздохнув, он утыкается лицом мне в плечо. – Прости.
Запустив пальцы ему в волосы, я прижимаюсь еще ближе.
– Ты прав, – говорю я так тихо, что слышит меня только Лиам. – Натаниель был рядом, когда я чувствовала себя плохо. Но он не заменял мне тебя.
Несмотря на одиночество, я не позволяла этому случиться. Смотрю на Натаниеля, затем снова на Лиама, и вдруг многое обретает смысл.
– С Натаниелем мне было не так одиноко. Мы с ним просто очень похожи. Знаю, звучит безумно, но… Мы оба по тебе скучали. И ты не ненавидишь его.
Лиам тихо смеется, будто я пошутила, а мне становится ясно: он не помнит, что сотворил в тот магический миг агонии и волшебства.
Вдруг дверь распахивается, с хрустом впечатываясь в стену, и мы с Лиамом вздрагиваем. Опираясь на посох, в трактир входит какой-то мужчина. На мехе его шубы и кончиках длинных лохматых волос сверкают сосульки. И вместе с незнакомцем в трактир проникает свет зачинающегося дня. Утреннее небо переливается золотым, оранжевым и розовым, и все это буйство цветов вспыхивает у меня в голове. Лиаскай просыпается, и ее шелковые нити сияют, как и само утро. Стараюсь отмахнуться от всего этого, чтобы не дать Лиаскай взять над собой верх, но на мгновение меня завораживает так сильно, что я перестаю бояться.
Моргаю. И грязный бар неожиданно озаряется разноцветным сиянием. Мгновением позже я понимаю, что происходит. Лиаскай показывает мне мир своими глазами. Я вижу то, что видит она. Благодаря ей магия всех присутствующих получает свой особый цвет.
Натаниель окутан зеленым теплым мерцанием, словно вокруг него вьется целая стая светлячков.
Моя магия тоже зеленая, как у Натаниеля, но темнее, местами переливается синим. Она плотная, похожа на немного потертое лоскутное одеяло.
Блеск вокруг служанки, которая, может, и не служанка вовсе, напоминает кристально чистый ручей, который тонкой пленкой стелется по камням. Так же выглядит магия незнакомца, стоящего в дверях.
Вокруг Лиама ничего нет, никаких проблесков или всполохов. Его магия почти невидимая. Она будто застенчиво маскируется среди чудес этого мира. Однако, приглядевшись получше, я успеваю заметить, как она вспыхивает разноцветными искрами. Не хватит слов, чтобы назвать все множество красок, которые таятся в этой магии.
