Мы поднялись по широкой беломраморной лестнице, устланной алой ковровой дорожкой и украшенной скульптурами, и по анфиладе направились в сторону левого крыла.
Дворец поражал своим великолепием. Шикарные интерьеры ослепляли обилием позолоты, а лепнина, фрески и расписные потолки создавали ощущение, будто я попала в сказку. У нас, на севере страны, архитектура была более строгая и монументальная, сдержанная и практичная. Зачем украшать дом золотыми ангелами, а потолок расписывать под сияющее ясным солнечным днем небо, если на эти деньги можно полностью перекрыть на всех постройках крышу, серьезно пострадавшую от града? Зачем украшать барельефами и скульптурами фасад, если их все равно снесет порывами ледяного ветра зимой? Бессмысленно даже покрывать стены яркой краской, ее размоет первыми же осенними ливнями! Северная красота суровая, каменная, почти первобытная, а тут, в самом сердце страны, климат более мягкий, да и королевский дворец все же может и, наверное, должен быть шикарен. И сейчас я этим самым шиком от души наслаждалась, стараясь не сильно крутить головой по сторонам, пока осторожно ступала по хрупкому на вид наборному паркету со сложными узорами, которые от комнаты к комнате плавно перетекали один в другой.
— Прошу вас, леди.
Лакей с поклоном открыл единственные закрытые двери в конце казавшейся бесконечной анфилады, и мы очутились в невзрачном после предыдущего блеска зале. Никакого золота, никаких изысков, только светло-серый мрамор покрывал стены да по углам стояли нефритовые вазы с белыми каллами и голубыми орхидеями. Мраморный зал был угловым, поэтому слева от нас оказались очередные высокие двери, напротив располагалось широкое панорамное окно, а почти всю правую стену занимала панель с изображением дракона. Гибкое тело черного ящера извивалось, хвост устремлялся ввысь, под передней лапой был нарисован шар, а усы на оскаленной морде хищно топорщились.
В мраморной гостиной мы оказались не одни. Высокий светловолосый пожилой мужчина нервно прохаживался вдоль окна, периодически беря со стоящего рядом каменного столика бокал с вином и делая большие глотки. В одном из кресел сидела хрупкая блондинка кукольной внешности. На фарфорово-бледном личике неровными пятнами сиял лихорадочный румянец, а голубые глаза девочки были красными от слез.
— Проверьте еще раз! — настаивал мужчина, обращаясь к низкорослому пухлому старичку, одетому в белый балахон с широким капюшоном.
