Тот, кто входит в жадность, достигает не-жадности. Тот, кто входит в гнев, достигает не-гнева. Тот, кто входит в сексуальное желание, получает переживание целомудрия. Мы остаемся снаружи только из-за страха и тревоги и никогда не входим в них. Мы никогда не желаем знать их. Мы никогда не совершаем усилий, чтобы достичь самых их корней, войдя в них. Мы остаемся снаружи из-за страха.
Плохие люди разрушают сами себя, совершая дурные поступки. Хорошие люди разрушают себя из-за страха совершить дурные поступки.
Однажды случилось…
Старик сидел на окраине своего города. Он был мистиком и жил за городом. Ночью он увидел, как в город вошла огромная и выглядевшая свирепой тень. Это была просто тень, но выглядела она неистово. Он спросил: «Кто ты? Чья это тень и куда она идет?»
Он услышал голос, который сказал: «Я — чума, и я пришла, чтобы убить в этом городе тысячу плохих людей».
Он спросил: «Только плохих людей?»
«Только плохих людей — ответила тень и продолжила: — Я останусь в городе на три дня и уничтожу тысячу плохих людей».
За эти три дня в том городе умерли многие тысячи людей. Среди них были не только плохие люди, но и хорошие люди, монахи, а также знатные люди. Старый мистик ждал, когда тень выйдет из города на третий день, чтобы спросить ее, почему она его обманула.
Когда тень вернулась на третий день, старый мистик сказал: «Стой! Скажи мне, почему ты обманула меня, солгала мне. Ранее ты сказала, что собираешься уничтожить только тысячу плохих людей. За эти три дня были уничтожены тысячи человек, и среди них было много хороших и порядочных людей».
Чума ответила: «Я убила только тысячу плохих людей, остальные — хорошие люди — умерли от страха». Она сказала: «Я их не убивала, я убила только тысячу плохих людей, остальные умерли из-за страха. Я ответственна только за тысячу плохих людей, остальные умерли сами».
И хотя это совершенно вымышленная история, она верна. Плохие люди умирают от гнева, а хорошие — от страха гнева.
Есть третий вариант: это не вопрос наличия гнева, не вопрос борьбы с гневом. Это вопрос познания гнева. Это не вопрос того, чтобы злиться, позволять гневу управлять вами. Это также и не вопрос навязывания не-гнева из-за страха гнева. Это вопрос познания гнева и, как следствие, его завершения. Когда вы его познаете, он исчезает. Сложность исчезает, когда вы ее познаете. Нет большей революции, чем знание.
Когда мы ехали сюда, по пути кто-то спросил: «Если у нас будет внутреннее знание, что мы будем делать? Как только у нас будет внутреннее знание, каким будет наше поведение? Если мы достигнем знания, как мы воплотим его в нашей повседневной жизни?» Неверен сам вопрос. Сам этот вопрос неверен. Это все равно как если бы кто-то спросил: «Когда будет свет, что нам следует сделать с темнотой?» Это все равно как если бы кто-то спросил: «Свет включили, но что нам делать с темнотой?» Что бы мы ему ответили?
