— У родственницы?!
— Д-да… Разве нет?
Выяснилось, что Майя зря грешила на слуг. Вечером в доме побывала Любочка, хотела вместе ехать в оперу. Экономка успела сказать, что Майи нет дома, дальше та не стала слушать, да еще заявила, мол, после оперы забирает Майю к себе, чтобы та помогла ей собрать вещи перед поездкой, и пусть ее не ждут до завтра.
— Я пыталась ей объяснить, что вы не вернулись с прогулки, чтобы переодеться, но без толку. Извините, миледи. Потом я подумала, что она все же перехватила вас по дороге и увезла к себе. Вижу, зря… Так что случилось?
— Я заблудилась в лесу, — соврала Майя, комкая в руках платок. — Бродила… замерзла… Утром удалось выйти на тропу, спустилась в парк… А там один из садовых смотрителей помог мне добраться до дома.
Экономка ахнула, прикрыв рот рукой. К счастью, не стала упрекать в глупости, пошла набирать горячую ванну. Тина помогла, наконец, раздеться.
Вода обожгла, но Майя мужественно погрузилась в нее чуть ли не до самого носа. Холод пробирал до костей, и изнутри тоже морозило — от пережитого страха. Сейчас казалось, что все было сном. Может, она на самом деле всего лишь заблудилась? А потом ей приснились разбойники, которые требовали выкуп.
Она потерла запястья, вспоминая, как ей связали руки. Пожалуй, это напугало ее больше всего. Хуже веревки только наручники, после них синяки сходят дольше, приходится носить перчатки. Майе не удалось сдержать всхлип. Тина мыла ей голову, решила, что сильно дернула за волосы и жалобно попросила прощения.
— Все в порядке, — успокоила ее Майя. — Потом принеси мне чаю с мятой и медом. Есть не хочу, выпью горячего и лягу спать.
Ночью уснуть не удалось. К ней не приставали, не обижали и больше не связывали. Даже предложили поесть, но она отказалась, выпила только горячий травяной отвар. Немой ушел, а тот, кто остался, занимался своими делами: готовил еду, что-то мастерил у костра. Майе показалось — куклу.
Странно, но умереть она не боялась, и денег не было жаль. Боялась насилия и оставить сестер без помощи. Хотя какая из нее защита и опора? Такую глупость совершила! А ведь ее предупреждали…
Под утро вернулся немой, и Майя снова испытала почти животный ужас. Немой пугал ее гораздо сильнее напарника. Не прятал лицо, значит, не собирался отпускать? В янтарных глазах плескалась ненависть, ее тяжело было не заметить. Да и держался он самоуверенно и нагло, словно бросал ей вызов. С чего бы? Майя видела его впервые в жизни.
