Дети, находясь под постоянным вниманием, практически перестали проказничать. Мелкие шалости не в счет. Артур не сильно сердился, когда Том удрал в сад, чтобы залезть на дерево и нарвать сладких слив для сестренки, Василисы и Катеньки. Или когда Тео в приступе художественного вдохновения разрисовала белоснежную скатерть красками, «чтобы было красиво». Дети не могут быть идеально послушными, это Артур прекрасно понимал.
Василиса же словно специально испытывала его терпение, делая все наперекор. Он требовал, чтобы она проводила занятия в классе, а она уводила детей в сад, на одеяло под липой.
— Дети должны приучаться к дисциплине, — твердил Артур. — Два часа с перерывами в классе — это несложно.
— Сейчас лето, они должны чаще дышать воздухом, — парировала Василиса. — Зимой насидятся в классе.
Он хотел, чтобы Том изучал математику и логику, а Василиса давала ему уроки музыки, как и Теоне.
— Зачем вы заставляете мальчика петь? — выговаривал ей Артур.
— Сольфеджио прекрасно развивает логику и навыки счета, — объясняла она, причем на примерах.
Весь парадокс заключался в том, что Василиса не настаивала на своем. Он выражал свое недовольство, она объясняла, почему поступила так, а не иначе, а потом смиренно говорила:
— Я поняла, мессир. Простите, этого больше не повториться.
И он, раздражаясь, позволял ей поступать так, как она считала нужным, потому что зачастую она была права.
А еще Василиса легко обижалась на любую ерунду и постоянно подчеркивала, что помнит о своем положении «рабыни». Как-то раз он застал ее в прачечной, с ворохом нижнего белья. На вопрос, почему она сама стирает свои вещи, Василиса тут же ответила, что у рабыни не может быть прислуги. Ему с трудом удалось выяснить, что Катенька, взяв на себя заботу о детях, не успевает обслуживать барышню.
— Неужели так тяжело поставить меня в известность? — недоумевал Артур.
— Зачем? — пожала плечами Василиса. — Я умею себя обслуживать.
Она несколько раз напоминала ему об обещанном уроке, но он отказывался, ссылаясь на нехватку времени. На самом деле боялся ее слез, ведь неудача была предопределена.
Артур ненавидел себя за то, что вынужденно лгал. И к Майе он улизнул тайком, как будто не имел права принять именно это решение. Почему ему досталась не та сестра?
Майя поначалу напугала его внешним видом, но все быстро прояснилось. Она доверилась ему — ее преследовало прошлое, и Артур обрадовался, что может помочь ей хоть немного. Майя послушалась его совета, и он в тот же день отдал распоряжения и насчет дома в Боравере, и насчет ремонта, и насчет слуг.
