— Угу. Почему — не спрашивай. Просто прими, как данность.
Алиса от души рассмеялась.
— Шатров, ты неисправимый оптимист. Почему ты до сих пор считаешь, что меня так уж волнует твоя личная жизнь? По-моему, мы с тобой уже сто лет назад все выяснили. Ты — сам по себе, я — сама.
— Ну, да, — слегка замялся он. — Просто мне нужна твоя помощь.
— Естественно. И почему это я не удивлена? Ладно, выкладывай. Что, кому-то срочно понадобился переводчик? Если так, то имей в виду, на этой неделе я занята. Да и виза Шенгенская у меня только до конца этого месяца, так что как в прошлый раз не получится.
— Не тарахти, Мельникова! На этот раз помощь нужна лично мне.
— О-го! — насмешливо протянула Алиса. — И чем же я могу быть полезна такому высококлассному юристу, как сам Сергей Шатров?
— Прекрати. Понимаешь, мой босс на этих выходных устраивает выездной корпоратив по случаю юбилея фирмы. Мне пришло приглашение на две персоны…
— А поскольку Анечка вильнула хвостом, ты решил вспомнить о варианте «бывшая жена». Я права? — она вдруг почувствовала, что в уголках глаз подозрительно защипало.
— Ну, не так грубо! Алис, пойми меня правильно, мне ни в коем случае нельзя появляться там в одиночестве.
— Это еще почему? Твой босс увольняет всех, кто в разводе? Он моралист? — продолжала издеваться Алиса.
— Не в этом дело. Понимаешь, Анна как-то раз позвонила в офис и представилась моей невестой. Черт ее дернул!
— Невеста? — ее голос слегка дрогнул. — Ты что, хотел жениться на ней?
— Да нет, конечно, — с досадой отозвался Сергей, — а что я должен был сказать? Что сплю с ней просто так, от скуки?
— Вот так и надо было сказать, — со злорадством произнесла Алиса, чувствуя, однако, что слезы отступили.
— А если я приеду один, — продолжал Сергей, не обратив внимания на ее язвительное замечание, — то вопросов не избежать.
— Скажи, например, что она заболела, ну, или работает.
— Мельникова, ты же прекрасно знаешь, что я совершенно не умею врать. Ну, так ты мне поможешь? Лисенок, прошу тебя, по старой дружбе!
Он сто лет не называл ее «Лисенок». Это дурацкое прозвище осталось там, далеко, в другой жизни. Там, где все было хорошо; где им казалось, что в мире нет никого счастливее, чем они; где они были бедны, как церковные мыши, и где были поездки к морю в дешевые отели с туалетом по коридору и одним холодильником на этаж; где по дороге к пляжу, ведущей через виноградники, пахнущие летом и солнцем, они умудрялись заняться любовью. Просто потому, что любили так, что не могли оторваться друг от друга. Тогда казалось невероятным, что он может просить ее «о помощи, как друга»…
