«Ну, теперь то, уже поздно», — усмехнулась Лена сама себе. Она, вдруг, поняла — как глупо бояться смерти. Ведь, всё равно это случится, рано или поздно. А в разрезе вечности, что рано, что поздно — всё едино. Но, вот человек скользнул к окну, туда, где уже столько лет бессменно утвердился её старый столик из лакированной фанеры. Девушка несколько сместилась в сторону, меняя угол обзора. Брюнет схватил фотографию незнакомца, которого Лене предписывалось оболгать, и поспешно скрылся. На девушку начал безудержными волнами накатывать столь яркий на фоне общей унылой затхлости гнев. Он казался не таким как при жизни. Живых гнев ослепляет, делает безумными. У неё оказалось всё по-другому. Она чувствовала, как жгучий яд становится зудящей силой — той, что может привести в движение её саму, дать импульс для чего-то нового, неизведанного, но достижимого. Безумно захотелось пойти незнакомцем, который вообразил, что ему позволено распоряжаться её волей и судьбою. Она оторвалась от зеркала и уже хотела броситься следом, как поняла, что находится в пустой и безжизненной комнате. Серой, с рассохшимся линолеумом, тусклыми обоями и мёртвым Толиком за спиной.
— Ты увидела то, что хотела? — поинтересовался новый товарищ.
— Всё только в зеркале?
— Нет. Не только, — спокойно проговорил юноша. — Ты скоро научишься смотреть в мир живых и без него. Но, для этого нужно время.
— Я хочу сейчас! — холодно и упрямо притопнула Лена.
— Время, только время.
— Ну, уж, нет, — злобно улыбнулась девушка. — Время, говоришь? — воззрилась она на Толика. Юноша, слегка отшатнулся. В эту секунду он отчётливо понял — в мир мёртвых пришёл новый монстр, подобный ему.
Лена снова повернулась к зеркалу и неумело, но, со всех сил, ударила кулаком. Осколки посыпались на пол. Девушка томным взглядом проводила их полет, а потом долго смотрела на неожиданно живо, для этого места, сверкающие стекляшки. Она села на корточки и взяла в руку самый большой и длинный сколок, что походил на большой варварский нож, очень несуразно смотрящийся в тонкой девичьей руке. Она сильно сжала пальцы и на пол упало несколько капель чёрной крови.
— Не больно, — улыбнулась Лена и поднесла осколок к глазам. — Я вижу солнце! — поделилась она с Толиком.
В отражении, Лена действительно увидела яркое весеннее дневное светило, что дарило свои ласковые лучи всем, от мала до велика, плохим и хорошим, в том — живом мире.
— Теперь у меня есть своё окошко! — холодно проговорила девушка и уверенно двинулась прочь из серости неживой квартиры.
