— Бред, — встряхнул головой Николай. — Это всё догадки, — попытался успокоить себя. — Хотя…
Он не договорил, подбросил гильзу, поймал, сунул в карман и быстро зашагал прочь от реки.
Старик и подросток стояли на том самом месте, где несколько секунд назад распластался Николай Булавин, и смотрели вслед спешно удаляющемуся по тропинке мужчине.
— Думаешь, мы правильно сделали? — тихонько спросил Вайнштейн, не отрывая взгляда от спины Николая.
— Не знаю, — признался Толик. — Живые бы сказали, что нет…
— Почему?
— Потому что, подняв гильзу — он стал ближе к нам.
— Приблизился «его час»? — поднял бровь старик.
— Нет, — замялся подросток. — Скорее, возникла неопределенность. Это не от него зависит. Точнее, не только от него.
— До этого ты чувствовал его приход?
— Нет, — повертел головой Толик. — Либо «его час» был далек, либо ему не к нам…
— А, что поменялось?
— Не знаю, — пожал плечами юноша. — Поживём — увидим.
— Поживем… — усмехнулся Вайнштейн.
— Сергей здесь, — Толя не обратил внимания на усмешку и кивнул на воду, — точнее — его тело.
— Утопили?
— Нет. Вернее, уже после смерти.
— Так вот почему он жаловался на сырость в башмаках, — снова усмехнулся старик.
— Мог бы и догадаться, — сухо упрекнул его юноша.
— Мог бы, — согласился Вайнштейн. — А зачем? Лучше пусть придёт ко всему сам…
— Да… Лучше сам, — согласился Толик. — Григорий Васильевич, а он понял, как его убили?
— Нет, — протянул старик. — Но, скоро поймёт.
— Как вы думаете, он не станет таким как я?
Молодой человек посмотрел на Вайнштейна грустными и, одновременно, полными надежды глазами.
— Откуда же мне знать, — попытался обнадёжить его старик. — У тебя всё было по-другому. Мне кажется — это будет зависеть, от живых…
* * *
Владимир Иванович вывел последние буквы, аккуратно отложил ручку, внимательно просмотрел написанное, и протянул бумагу сержанту, вот уже с десять минут пытавшемуся, без помощи специальных приспособлений, оторвать заусенец на большом пальце.
— Та-а-а-к, — деловито протянул молодой человек, годившийся Владимиру Ивановичу, не то что в сыновья, а во внуки. — Ну, вроде, всё правильно, — подытожил сержант, пробежавшись глазами по заявлению.
Он убрал исписанный пожилым мужчиной лист в ящик стола, протянул тому два других.
— Подпишите ещё вот здесь, — ткнул он пальцем в одно из полей формы, — и здесь, — скользнул в нижний правый угол листа. — На обоих документах! — уточнил он, когда Булавин-старший вновь взял в руки шариковое перо.
