Но, к сожалению, в недрах феминизма и движения за права женщин пока не возникло удовлетворяющего всех ответа на вопрос о том, каким именно должно быть равенство и партнерство, чтобы учитывать интересы всех сторон. Поэтому борьба за права часто выглядит враждебно. А враждебность, в свою очередь, провоцирует насилие – и круг замыкается.
Мужчины приспосабливаются к новой ситуации достаточно быстро, осваивая традиционно «женские» способы соблазнения и манипулирования и становясь «внезапными и непредсказуемыми»[58]. Те же, кто настаивает на мужском доминировании, используя домашнее насилие, все чаще остаются без семьи.
Алкоголизм и зависимое поведение стремительно выходят из моды, и желающих «спасать» зависимых мужчин становится меньше. Ну, а сказочных «настоящих» мужчин больше не существует: даже Джонни Деппа дома поколачивают. Возможно, традиционно «мужское» поведение – та жертва, которую мы готовы принести ради нового консенсуса?
Согласно гипотезе Рене Жирара, мы находимся в опасной ситуации, когда женщины, мужчины и дети становятся практически равны. Звучит противоречиво: где опасность, если они равны? Однако именно равные соперники склонны конкурировать и бороться за доминирование. Именно поэтому многие пары сейчас разрушаются: не выдерживают конкуренции друг с другом и борьбы за власть.
По Жирару, устранение традиционных различий и преимуществ приводит к кризису, а значит, и к всплеску насилия: «Итак, общество находится в глубоком кризисе различий. Все протагонисты занимают одинаковые позиции по отношению к одному и тому же объекту ‹…›. Сначала каждый считает себя способным овладеть насилием, но овладевает всеми протагонистами по очереди само насилие ‹…› ввергая их в процесс ‹…› взаимности насилия…»[59]
Всеми овладевает насилие? Но ведь кажется, мы живем болееменее безопасно. Однако в 2020 году становится очевидно, как хрупка эта безопасность и как легко возвращается власть страха, жесткие границы между государствами и людьми, вражда и вооруженные столкновения.
Пандемия отчасти решает проблему «кто виноват и кого бить»: разгул ужасного вируса вернул людям страх перед чем-то иным – неуловимым и непредсказуемым заместителем высших сил, которые ограничат бесстрашие современности. Теории заговора спасают от неопределенности, возвращая веру в контроль людей над миром: уж лучше кровавая борьба с плохими, злыми или могущественными людьми, чем бесплодная – с чем-то иным, не подконтрольным нашей воле.
