У Алены было впервые такое чувство. Она пока не знала, что это горькое изумление — довесок к любому кресту человеческому… А почему она решила, что парень был хорошим? Потому что о нем так написала та самая подруга его матери? Неужели она могла написать о нем иначе? Просто потому, что всякая шушера внезапно не умирает. Даже среди наркоманов отбросы более живучи, чем те ребята, что гибнут по дури, еще не прогнившими насквозь. Алена точно не могла сказать, где набралась этих премудростей, но от потрясения они будто проступили, как наскальная живопись на стенах пещеры, куда не было случая углубиться до сей поры.
И наивная магия была навсегда утрачена. Может быть, она успела абсурдно влюбиться в этого мальчика? Да и абсурд — лучший повод для любви в этом возрасте… Она ни в чем была не уверена, кроме отчаяния. И понимания, что никогда никому не сможет объяснить, чего ж она так убивается по незнакомому человеку. Можно только представить, как будет недоумевать Влада. Ее добро рационально и строго ограниченно, в его компетенцию не входит забота о человеке. Потому что его не жалко, он может сам о себе позаботиться. Алена тоже не питала иллюзий относительно рода человеческого. Но от обрушившегося на нее откровения о хрупкости человеческой оболочки она готова была сама раскрошиться, как черствый кулич. Она сидела в слезах и совершенно не знала, зачем ей теперь жить. И кому об этом рассказать. Но все же был один человек, который мог бы попытаться понять.
Только сегодня, именно сегодня этому человеку хотелось думать скорее о возможности любви, чем о неотвратимости смерти. Услышав о том, что волнует его дочь, Василий Субботин очень удивился. Он вообще долго не мог сквозь ее телефонные слезы в столь поздний час понять, о чем речь! А когда понял, не знал, что сказать… Он полагал, что поток информации, бесконечные Фейсбуки и Инстаграмы измельчили и умалили смерть. Она быстро пролистывается и забывается. Мы отмечаем ее плачущим лайком — и это все, чем удостаивается ныне львиная доля нас, просто людей, чье доказательство жизни — учетная запись в системе. Таков наш бисер дней. Ты умер?! Ах, ты, оказывается, жил…
Но среди всеобщего измельчения вырастают вдруг такие Джомолунгмы сострадания! И Вася вдруг подумал, что мировая душа дает нам шанс.
Еще один. Вероятно, в этих просветлениях была толика вины Софии. Новая фигура влияния в первый день своего появления все очень меняет. Потом жизнь, вероятно, соскользнет в прежнюю колею, но пока… дайте надышаться бессмертием!
