– Возможно, я должен тебе все объяснить, – сказал Феред. – Наверное, это трудно понять, но я многое узнал за последние двадцать четыре длинных часа. Я рассказал Совету свою теорию, и они почти мгновенно развили ее даже дальше, чем я. Йохан Бурк умирал, и мне предложили его место.
– Но ты же говорил…
– Сначала я отказался. Но мне открыли много чего. Знания, которыми обладает только Совет, передаются от старых членов Совета к новым. И знания, которые открыли мне, показали, почему я должен пожертвовать своей жизнью ради человечества, вступив в Совет. Я уже сказал, что ты этого не поймешь, Бетья, но все же попытайся.
Девушка опустила голову, и Доусон испытал острую жалость к ней. Как Феред мог сидеть там неподвижно, в то время как Бетья пытается справиться со своими слезами, чтобы не разрыдаться на глазах у всех?
– Не думай, что это было легко, – продолжал Феред. – Я очень любил тебя. Я все еще тебя люблю. Но я научился быть более мудрым. Ради блага нынешнего и будущего человечества, я должен отказаться от тебя и от всего того, что было частью моей жизни.
Бетья вскинула голову и поглядела па Фереда.
– Нет, ты меня не любишь. Я это поняла по твоему тону. Что же так изменило тебя?
Совет сидел перед ними, как ряд каменных статуй.
– Меня изменили знания, – сказал Феред. – Теперь я понимаю, что раньше был просто ребенком. Я столькому научился… Вот почему никто никогда не отказывается служить своей расе, став членом Совета. Ты должна поверить, что у меня были на то причины, очень веские причины.
– А я…
– Ты должна забыть меня. Если хочешь, уезжай из Дасони. В помощь тебе будут предоставлены рабочие единицы. Просто считай меня мертвым и выйдешь за кого-нибудь другого, когда сможешь это сделать.
С губ Бетьи невольно сорвался жалкий вскрик. Но больше она ничего не сказала.
Она только продолжала смотреть на Фереда, вкладывая во взгляд всю свою душу.
Один из старших мужчин тронул руку Доусона.
– Вы Стивен Доусон?
– Да.
– Мы можем задать вам несколько вопросов?
– Вы очень любезны, – сказал Доусон, испытывая сильную неприязнь к этим шести неподвижным фигурам.
Они выглядели совершенно лишенными эмоций… И Феред стал одним из них.
Но его ирония, казалось, была потрачена впустую.
– Да, – сказал тогда Доусон и приготовился ждать.
– Не здесь. У нас есть машины-психографы и многое другое, что сэкономит массу труда и времени. При этом вы ничуть не пострадаете.
– Хорошо, – сказал Доусон.
– Руководство над вами примет…
