— Я… мы сражались, — включил я дурака, не придумав сходу, как бы поизящнее соврать.
— Хорошо, — сказал доктор, хотя взгляд его свидетельствовал об обратном, — в любом случае тебе надо будет напрячься, когда приедет человек из МВДО. Пока отдыхай. Скоро тебе принесут еду.
Короткий разговор отнял последние силы. Я рассматривал потолок и думал. А ведь действительно придется что-то говорить. Вот о чем надо было кумекать, пока находился в несознанке. Ну ничего, что-нибудь придумаем.
Насчет одного доктор не обманул — скоро принесли обед. Ну, если верить солнцу за окном. Для завтрака уже поздно, для ужина рано. Медсестра, пожилая женщина, оказалась самой обычной немощной. Хотя в данном случае подобным словом можно было назвать именно меня. Я чувствовал себя ужасно. В первую очередь от того, что такого большого мальчика кормили овсянкой с ложечки, игнорируя любые протесты. Она даже до туалета меня довела. Спасибо, что хоть снаружи осталась.
Но сила действительно заработала с утроенной мощью. С каждым днем я чувствовал себя лучше. Познакомился с пациентами — большую часть которых составляли сотрудники из МВДО. Кроме разве что Николая Степаныча из третьей, которого прокляла жена. Но тут он «сам виноват, черт дернул жениться на ведьме». И артефактора из седьмой, который не представился и на контакт не шел. У него значилась «производственная травма».
Самое ужасное, я не мог связаться со своими. Телефоны здесь почему-то были запрещены. Я бы с радостью нарушил санкцию, да мой смартфон разрядился. Тут пришло понимание, что это крыло, закрытое от остальной больницы, вроде как на особом счету. Здесь и правила свои. Государство в государстве, блин.
Потапыч, к слову, на призывы тоже не приходил. Наверное тут есть что-то вроде защитного артефакта против нечисти, который в общаге ставил Аганин. Тех же домовых замечено не было. С их функцией замечательно справлялись немощные. Поэтому я чувствовал себя отрезанным от мира.
Однако мое скучное существование в один прекрасный день было прервано. В общую палату, к тому самому проклятому женой Николаю Степановичу, завезли нового пациента. Да не абы кого.
— Викентий Павлович! — дождался я, пока медсестра выйдет из палаты. — Вы… как вы?
Выглядел Баранович не ахти. Левая рука висела плетью, на шее проступали темные полосы, похожие на растекшиеся чернила.
— Здравствуй, Максим, — поморщившись, ответил учитель.
Точнее, уже бывший учитель. Он же теперь в МВДО, следит за порядком или вроде того.
