— Марин, это что было?
— Сквозняк, может? — неуверенно ответила женщина в парилке.
— Какой сквозняк, дура ты эдакая.
— Сама ты дура. Я откуда знаю? Может, еще кто в баню пришел.
Потапыч не обращал на немощных никакого внимания. Вместо этого он подтащил существо, у которого я теперь разглядел вполне человеческие руки и ноги, после чего бросил передо мной. И что самое странное, это нечто не возмущалось поведением банника, напротив, оно хихикало.
— Это кто? — спросил я. И тут же догадался. — Банница? Ну, в смысле, банник женского пола.
— Ты одурел совсем, хозяин? Обдериху от банника не отличаешь? Не ожидал от тебя, — с видом кровной обиды заявил Потапыч. — Это народ дурной, все бы им пакостить. Людям боль — им удовольствие. Банники другие. Они…
— Им плевать на людей, главное — это баня, — перебил его я.
— Ну, по большей части так. Но я не такой.
— Кто ж спорит. Таких как ты раньше на доску почета вешали. За шкирку. Так что не так с этой обдерихой?
— Говори, — пнул Потапыч волосатое существо.
Обдериха поднялась на ноги и убрала с лица морщинистыми от воды пальцами волосы. Оказалась она далека от идеала красоты. Длинный крючковатый нос, впалые щеки, крохотные злые глаза.
— С таким красавцем отчего ж не поговорить? Может, и замуж возьмет, — кокетливо ответила она. — Хочешь, я тебя попарю?
При этих словах обдериха залилась таким противным смехом, что меня аж передернуло. На выручку пришел Потапыч. Он еще раз пнул домовое, точнее банное, существо.
— Говори давай.
— Чего ж говорить? — недовольно покосилась на моего приживалу обдериха.
— Что мне говорила, то и ему. Про хлад, про нечисть, что расплодилась.
— Так я тебе как своему, — мигом сменила тональность злая банница. Теперь она почти верещала. — А не для владеющих силой. От них никогда добра ждать не следует.
— От тебя, я смотрю, добра столько, что хоть ведрами вычерпывай, — пришлось подать голос. Ну, и для порядка вложить силы в руку, давая понять, что наш настрой вполне серьезен.
Я понемногу пришел в себя после неожиданного пробуждения и стал соображать, хотя голова была все еще тяжелая. Раз уж Потапыч привел меня сюда, всеми правдами и неправдами, глупо уходить с пустыми руками. К тому же, обдериха и правда что-то знает. Вдруг пригодится.
— А что тут говорить, — почти зашептало лохматое существо, хотя злости в голосе не убавилось. — Я ее сразу почувствовала. Уж такой мы народ, холод чувствуем загодя. Если зима какая лютая или мороз надвигается, банники первые обо всем знают.
