День близился к своему логическому завершению. Даже Коршун не стал его портить. Просто вечно недовольным тоном сказал написать подробнейший отчет о том, что произошло. Я долго и нудно расспрашивал Рамика, поэтому знал, что надо отвечать. Осталось еще одно незавершенное дело. Потому что, опять же, по словам моего друга, банника они с дня моей комы не видели. Не случилось ли с ним чего нехорошего. Я заперся у себя в комнате и занялся делом.
— Дом открываю, тебя призываю…
Я договорил выученную клятву до конца, но ничего не произошло. В душу начали закрадываться какие-то нехорошие мысли. Ведь в лесу могло оказаться много нечисти. Что, если Потапыч почувствовал произошедшие со мной изменения и рванул на помощь. Разминулся с основной группой и попал в лапы к какой-нибудь кикиморе.
— Дом открываю, — стал дрожать мой голос, — тебя призываю, дверь — дверьми…
— Петли — петлями, — недовольно выругалось пространство и в следующее мгновение на полу оказался банник.
Выглядел он вроде бы нормально. Разве что ремень на штанах, которые стащил у домовых, болтался расстегнутым. И рубаха надета наизнанку. Лицо пошло красными пятнами, сам потный, какой даже в бане не бывал.
— Что за люди, — принялся затягивать ремень Потапыч, — минутку подождать не могут. Никакой личной жизни.
— Какая у тебя там личная жизнь?! — возмутился я. — Ты лучше скажи, где пропадал?
— Это ты где-то пропадал? — парировал банник, которого нельзя было провести на мякине. — Я пытался с тобой связаться, результата нуль, — Потапыч показал соединенные большой и указательный пальцы.
Скорее всего так и было. Больничка ограждена от любых магических вмешательств. Туда не телепортнешься, даже если будет объект привязки. Это я про себя, само собой.
— Ну, и где ты был?
— Там, где ты меня бросил. Кукую уже четвертую неделю в этом Краснотуринске.
— Комсомольске, — поправил я его.
— Я так и сказал, — недовольно поморщился банник.
— Погоди, — дошло до меня. — Что ты там про личную жизнь говорил? Так, получается, ты там с этой обдерихой…
— Не тебе меня судить! — чуть не закричал Потапыч. — Бросил, значит, меня на произвол судьбы. Исчез непонятно куда. Вот я и подался в ближайшую баню, которую знал. А там уж слово за слово… Надо же с кем-то общаться. Она, как никак, нашего банного роду. И тут ты с этими своими призывами. Попрощаться толком не дал. Хозяин, может, махнем на часок хотя бы туда, обратно в этот Пионерск?
— Вот еще. Все, давай, возвращайся в нормальную жизнь. Вон тебе домовушек полная школа.
