— Охотно, ваше высокопреосвященство, — ответил я. — Но прошу заранее простить моих людей. Они проверят вашу кухню и блюда. Надеюсь, вы понимаете меня?
— Разумеется, — Платон обозначил поклон, — я разделяю ваши опасения и не буду препятствовать. Жду вас после вечерней службы.
* * *
До начала военного совета было ещё время, и со своим секретарем Иваном Почиталиным принялся сортировать ворох писем, челобитных и прошений о высочайшей аудиенции. Они накопились еще в период «диктатуры Мясникова» и удвоились за вчерашний вечер. Писали все. И дворяне, и мещане, и крестьяне, но больше всего было, конечно, купцов. Почуяли торгаши, что я их царь.
Екатерина не жаловала буржуазию, и много ее распоряжений и указов касались ограничений для развития экономики Москвы. По итогу город превратился в гигантский дворянский клуб и весь бизнес так или иначе был завязан на обслуживание досуга привилегированного сословия и их многочисленных холопов.
Я принес радикальные перемены. Дворянство, лишенное кормовой базы в виде крепостных крестьян, неизбежно нищало, и следом за ними нищала сфера услуг, завязанная на них. Самые умные из торгашей это уже поняли и теперь с тревогой в душе ломились ко мне на аудиенцию, дабы оценить свои перспективы.
Не имело смысла встречаться с каждым из них по отдельности. Все равно вопросы у них одни и те же. Потому я распорядился организовать «конференцию», то есть собрание купеческих выборных числом не больше ста.
С дворянами я решил поступить так же. Надо было расставить точки над «i». Новой Москве расслабленный образ жизни был не нужен. Останутся только те, что готовы служить и быть полезными. Остальных — нафиг с пляжа. И никакие заслуги предков для меня не аргумент.
Несколько прошений меня заинтересовали особо. Я призадумался, а потом дал задание Почиталину организовать ещё одну конференцию. На этот раз «научно-практическую»:
— Ваня, собери-ка ты всех архитекторов, художников и строительных начальников. Скажи Хлопуше, чтобы и среди задержанных таковых поискал. Помимо того, собери членов московского магистрата, комиссий городского строения и каменного приказа.
Я покрутил в руках листочки и добавил:
— Владельцев кирпичных заводов тоже пригласи. Я хочу, через пару дней, поговорить со всеми ними о Москве. О ее большом и счастливом будущем.
Почиталин, заинтригованно посмотрев на меня, записал в блокнотик поручение.
Я продолжил просматривать прошения мещан, и тут мне на глаза попалась знакомая фамилия. Кулибин! Захотелось даже подпрыгнуть и заорать от радости. Я, конечно, сдержался, но потребовал:
