Сидя в углу своей повозки, Азар обхватил руками колени и утопил в них голову, словно избегая окружающего мира. Но вот духовным зрением он видел абсолютно всё. В клубах золотой дымки он видел людей, что на него смотрят. Иногда с сочувствием. Иногда с раздражением. Но, почти всегда, с настоящим и искренним презрением. Видел извозчика, который его вёз. Этот мужик был таким толстым, что походил на шар. Однако, всё его круглое тело испускало ауру яркого серого цвета и Азар был уверен, что этот человек силён. Он был не слабее его учителя и в этом городе хоть и не было недостатка в таких людях, они, всё же, встречались тут не часто. Значит, эта сила не была чем–то, чем обладал каждый второй встречный.
Набив клетку такими же детьми как Азар, этот толстяк получил деньги и теперь ехал из города, избавляться от проблемы. Ехал этих детей продавать. Первому, кто решит их купить. Первому, кто хорошо заплатит и как можно дальше от столицы. Лучший вариант сбежать из этого города как можно дальше. Именно поэтому… Азар решил рискнуть.
Стальная повозка медленно выкатилась из города, миновав и городские улицы и огромный пригородный базар. Загрузилась товаром почти до отказа и стала медленно ускоряться, оставляя за спиной Имперский город. Два мощных зверя могли тащить её несколько дней без сна и отдыха, и сам владелец повозки был достаточно сильным, чтобы мало о чём переживать. Но, всё же, достигнув первой встреченной реки он остановил повозку и повернулся к детям, плача почти кровавыми слезами.
— Эй, слепой! Иди немедленно отмойся! Мать твою, ты что, реально свои шмотки с какого–то трупа снял, а?!
Первую неделю спустя.
— Эй, слепой… слепой!..
— Отстань от него. Зачем ты его трогаешь? Сидел там, ну и пусть сидит.
Духовные звери тащили повозку, но вокруг неё уже давно не было абсолютно ничего. Высокие горы остались позади и теперь бесконечная равнина с высокой и желтоватой травой полностью занимала взгляд. Широкая дорога из старого, почти древнего камня уверенно вела тянущих стальную клетку духовных зверей, а сидящие внутри этой клетки дети имели много возможностей друг с другом говорить. И говорили. Кто хотел и с кем хотел. Не относилось это только к одному из них, всё ещё тихо сидящему в углу повозки мальчику.
— Может он умер?..
— От еды не отказывается, значит живой. Накой хрен он тебе нужен?
Такое поведение конечно привлекало внимание и даже хозяин повозки немного им интересовался. Впрочем, сильно много он об этом не думал.
