Сашка зло крикнул:
- Не знаю! Вот прилетим к вашим, и что мы скажем? Здравствуйте, мы к товарищу Сталину, срочно проведите нас к нему! И нас тут же отвезут в Кремль, а товарищ Сталин, напоив чаем, по-отечески побеседует с нами, похвалит, наградит и назначит личными порученцами по вопросам будущего?! Да мы из вертолета выйти не успеем, как нас скрутят и выбьют всю информацию, а потом расстреляют нахрен, чтоб во время войны не разводили панику. А вертолет разберут по винтику, изучая.
Петр тоже закричал в ответ:
- Ты ври, да не завирайся, это у вас там, может быть, так делали, поэтому вы и пролюбили все. А у нас есть советский закон и просто так никто никого не расстреливает. Наслушался там у себя ваших буржуйских бредней и начитался дряни всякой, - а потом, чуть подумав, спокойней добавил, - бывают, конечно, перегибы, но ведь исправляют ошибки, у нас вон командарм-16 арестован был в 37-ом, так разобрались, выпустили, звание и награды вернули, сейчас армией командует![iii] А вообще, что значит, прилетим? У тебя есть самолет?
- Вертолет, - надувшись, буркнул Сашка. Ему было обидно, что Никифоров обвинил его и в развале СССР и в том, что случилась ядерная война, можно подумать это Сашка разваливал Союз и жал на кнопку пуска ракет.
- Это типа автожира? – разочарованно протянул Петр, - покажешь?
- Сам ты автожир! Это типа вертолета. Покажу, - и Сашка, подойдя к оставленному здесь со вчерашнего дня ноутбуку, нашел демонстрационный ролик Ми-24 и, включив телевизор, вывел его на экран. Петр, восхищенно восклицая, смотрел на экран:
- Эх, нам бы такие машины, мы бы вчера этот немецкий аэродром в пыль раскатали! А ты что, такой пилотировать можешь?
- Могу. И звания у нас между прочим одинаковые, а ты тут орешь на меня, - обида никак не отпускала Сашку.
- Надо же, а ведь пацан совсем. И когда научился? - Петру тоже было неудобно за свою горячность, - Сань, ты извини меня, но пойми, я думал, что вы нам на помощь пришли, коммунизм построили, а тут ты такое рассказываешь. Вот я и не сдержался.
- Ладно, проехали, - Сашка уже начал потихоньку отходить от обиды, он вообще не умел долго обижаться, - оба не правы были, наговорили друг другу. А научиться время было, целых четыре года.
Петр, чувствуя себя не в своей тарелке от того, что наорал на этого, по сути, мальчишку, обвиняя его в том, что он не делал, произнес:
- Это, да, - а потом, чтобы сменить тему спросил, - так, когда летим?
- Не раньше чем через две недели. Хочу убедиться, что инфекции на базе нет, чтоб не заразить никого на Большой земле.
