— Мациклетчики! — взвизгнул дядька Лазарь.
— Немцы! — поддержал его бабий голос.
И понеслось:
— Господи, когда успели?
— Что ж то буди-ить?!
— Ой, горечко-о-о!
Запричитали бабы, заголосили что есть мочи. Кто-то кинулся за куст, потом обратно к возу, кто-то свернул в лес, кто-то кричал «но-о-о!», кто-то «тррр!». Мужики зашикали на баб — не время причитать.
Анютка тут же раскрыла рот:
— А-а-а!..
— Цыц! — прикрикнул Артемка по-мужски, но сам поглубже втиснулся между оклунками.
Подбежал Маковский.
— Чего я и боялся, — заговорил он торопливо. — Быстрый, гад! Как снег на голову… Что же, не успели, Тимофей Антипович, придется поворачивать. Ах, черт! — Он скрипнул зубами.
— Я — с вами. — Дядька Тимофей соскочил с воза, оступился и чуть было не упал.
— Нет, Тимофей Антипович, — сказал Маковский. — Не успеешь за нами. И потом… в деревне ты нужней. Я скоро дам знать.
Он взял дядьку Тимофея за плечо, потряс, потом быстро склонился над Розалией Семеновной, чмокнул ее в губы, потом отскочил метра на два, взмахнул рукой, закричал: «Скоре-ей!» — и нырнул в лес. Все ополченцы разом отвалили от возов и скрылись за деревьями.
— Гриша!.. — простонала Розалия Семеновна и откинулась на мешки.
Захар Довбня с минуту постоял около своих, оглядываясь по сторонам, и неожиданно выругался. Он схватил с воза Максимку, торкнул губами куда-то в лицо, посадил на место, торопливо обнял заголосившую тетку Полину и кинулся вслед за мужиками.
— Штой-то, Антипович? Штой-то? — повторял дядька Лазарь, неловко разводя руками.
Немцы догнали обоз. Несколько мотоциклов с колясками проскочили вперед, треском и дымом отпугивая скотину. Люди шарахались в стороны, тесней прижимались к своим возам. Разнеслась по лесу незнакомая речь, непонятные отрывистые выкрики. Мотоциклы остановились вдоль обоза.
Артемка прижался к материному плечу и глядел на немцев, о которых целое лето шумели в деревне, на их диковинные черные «мациклеты» на трех колесах и такие же черные винтовки с короткими дулами.
— Чего это? — спросил он у матери.
— Тише, сынок, автоматы.
Автоматы эти почище председателева нагана, а про мотоциклы и говорить не приходится. Артемка таких и не видел. Машину полуторку видел, веялку на колхозном дворе видел, даже паровоз на станции видел, а мотоцикла — нет.
Один немец, длинный и носатый, как цапля, крикнул что-то непонятное, остальные попрыгали с мотоциклов, схватили автоматы и устроили такую трескотню по лесу — хоть уши затыкай. Полетела по сторонам кора деревьев, закружилась, как осенью, листва. Анютка завизжала с перепугу.
