― Война ― не жизнь, ― горько возразил Саша.
― Это сейчас по горячке тебе так кажется. Пройдет время, будешь ее вспоминать, как единственное, что было.
― Правда твоя, Серега, ― вставил наконец слово Петро. ― Я второй год на гражданке, а так тоскую! Что я без тех своих ребят? Перекупщик, спекулянт!
― Вот твоя судьба, Саша! ― Сергей безжалостно указал на Петра.
Алик вдруг представил Сашу в руках Инвалидного рынка, полупьяного, развязно зазывающего покупателей к мешку гнилых семечек, и, не скрывая гневной ярости, решительно встал.
― А я знаю, что Сашу ждет новая и прекрасная жизнь! Ну а вы... ― Алик ненавистно посмотрел на Сергея. ― Вы, если считаете, что жизнь уже прожили, можете просить пенсию.
― Мне ее не надо просить, паренек... ― начал Сергей, но Алик перебил:
― Меня зовут Александр. Или Алик, если хотите.
― Мне не надо ее просить, Алик. Мне ее уже дали, ― тихо проговорил Сергей и, вытащив из кармана гимнастерки свернутый вчетверо лист плотной официальной бумаги, положил его на стол. Саша развернул бумагу, почитал. Отложил в сторону, спросил тоскливо:
― Как же ты так, Сережа?
― А так... под Яссами. Мы вперед, а мина сзади... Когда очнулся в медсанбате, врачи очень удивились.
― Можно мне? ― спросил Алик у Сергея. Тот кивнул, и Алик притянул к себе лист. Прочел, поднял голову. ― Сергей, извините, не знаю вашего отчества...
― Бумагу прочитал, а отчества не увидел?
― Я там другое читал.
― Васильевич. Сергей Васильевич Одинцов. Запомнил?
― Сергей Васильевич, и этот осколок может сдвинуться с места?
― В любую минуту. Полсантиметра в сторону ― и привет вам от Одинцова.
Этот человек имел право говорить любые слова. Этот человек не имел будущего и мог плохо думать о будущем других, потому что это смягчало ощущение близкого своего небытия. Этот живой еще человек своей не осуществленной пока смертью подарил ему, сопливому мальчишке, жизнь, которую еще надо осуществить. Алик бережно положил бумагу на стол.
Пьяненький Миша тоже посмотрел на бумагу и протрезвел слегка. Петро встал, разлил всем, поднял рюмку:
― Я эти бумаги читал. Давайте, солдаты, выпьем.
Поднялся Сергей.
― Ну, за то, чтобы я не отдал концы сегодня. Чтобы Сашкин праздник не испортить.
Праздник испортить постарались другие: издалека донесся длинный звук винтовочного выстрела. И ― через паузу ― второй. Все как по команде поставили рюмки на стол. Саша, на ходу сорвав китель со стула, от дверей приказал:
― За мной!
