Настала тишина, в которой все, открыв рты, смотрели на смешного ухажера.
– Что это было? – флегматично поинтересовался капитан, муж Лены, отрываясь от бутерброда и пива, когда разговор Алексея закончился. А все остальные наблюдатели еще не обрели дара речи.
– Где?
– Ну вот сейчас. Гаус, шмаус, апофема, шримохема, конфоида, матрица шматрица… Это все о чем?
– А… Это приятель попросил помочь. Подсказать ему тезисы для доклада. Мое мнение про…
Последовало второе извержение математического Везувия.
Может быть, в этот момент Алену и толкнуло в сердце. Пылающие глаза Леши, который говорил о любимой науке, казались двумя огромными безднами, куда затягивает. Крутых профессионалов она с детства уважала.
Изменение отношения к себе Леша осознал, когда Алена села рядом и ткнула кулаком в плечо.
– Рассказывай.
– Что? – Он нервно сглотнул.
– Фамилия, профессия, образование, интересы.
Это походило на допрос. Но Леша радовался и взахлеб, торопливо отвечал. Алена слушала внимательно.
А когда наконец остались во дворе одни, перешли на шепот, – чернильное небо интимно склонилось над кудрявой темной макушкой Алексея и светлой короткостриженой Алены, обняло и математика, и его обретенное чувство… Завернуло в свои волшебные крылья.
Казалось, что они вдыхают южную ночь. И трезвые головы кружились сильнее, чем от алкоголя, под стрекот цикад, которые, надрываясь, голосили из каждого куста.
– Леша. Ты вот это все всерьез?
– Алена?
– Про замуж, жить вместе. У вас в Москве что – невест нет?
Он молчал. Сцепил зубы. Злился? Подбирал слова?
Она сняла с крупного носа своего забавного курортного друга очки. И потянулась поцеловать. Леша мешал. Тыкался губами в ухо, макушку, прижимал к себе. И шептал, что на фига ему какие то чужие невесты. Он свою искал.
– Тебя!
Обзывал Алену аксиомой, глобальной идеей и какими-то другими терминами.
Расписались через месяц.
И еще полгода тянулась морока с переводом молодой жены на новое место службы. Маме Алексей признался в самую последнюю очередь. Хотя она и так чувствовала перемены. Угадывала по ярким веселым глазам сына. По его бесшабашности. По расправленным плечам и сильным движениям счастливого тела. По тому, что куда-то исчезал на выходные (мотался то поездом, то самолетом в Саранск и обратно). Но надеялась, что причина перемен – «хорошая девочка». Как же.
– Здравствуйте.
В дверях высилась широкоплечая, как сержант в кино про спецназ, девушка с очень короткой стрижкой. Грубые ботинки, джинсы, серая майка. Цепкий взгляд. Немного приплюснутый нос.
