— Тут всё несложно, я думаю, — сказал Зиновьев. Он уже вполне успокоился. — Приезжает как санинспектор, на служебной машине, со всеми обычными полномочиями. Предупреждение у них уже есть, я вчера отправил. Якобы внеплановая проверка по линии службы охраны труда в связи с этим самыми случаями сумасшествия. Собственно, главное — внедрить его в усадьбу. А там пусть осмотрит вот этим своим пресловутым, как там, «общим рентгеном»? Ну и по сути можно сразу же убираться.
— Нет. Если прямо сразу, очевидно вызовет подозрения. На самом деле, мы же так и не знаем, что такое этот Залесьев. Мало ли, что он в состоянии предпринять. Эвакуация должна быть хотя бы на следующий день.
— Ночь в усадьбе? Да ещё после того, как он проявит паранормальную активность и потенциальный противник сможет его засечь? Это серьёзно. Он выдержит?
Они разговаривали так, как будто меня не было в комнате.
— Выдержит. Вы читали про его похождения в Московском Университете?
— Да. Одному из моих там стало плохо. Нервный срыв. Пожалуй, вы правы. Ваш протеже крепкий парень. А какая, кстати, у него машина?
— Седан какой-то старый.
— Не пойдёт. Такие никогда и не использовали в госорганах. На частной, сами понимаете…
— Да, нельзя. Должна быть служебная. Ну, якобы. Может, «форд»?
— Бедновато. Он подумает, низкая должность или принципиальный.
— Вот и пусть гадает, одно или другое. Или вы предлагаете сразу «майбах» дать, ха?
— Я вообще-то думал о «БМВ». Но, пожалуй, вы правы. Пусть сразу загадка будет.
— Эмм… Товарищи директора, — робко подал я голос. — А что значит «низкая должность или принципиальный»?
— Это значит, — усмехнувшись и встопорщив усы, ответил Сефирос. — Что «фордик» не вполне соответствует статусу вашей предполагаемой проверки, с точки зрения проверяемого. Вот он и будет гадать, то ли послали мелкую сошку, которую очень легко было бы подкупить, то ли, напротив, что ему попался высокопоставленный, но честный проверяющий, принципиально не берущий взяток и не стремящийся к внешнему лоску, а поэтому не снабжённый соответствующим лимузином. Вот и пусть его гадает. Хоть немного замедлит его ответные действия. В том, что он их предпримет, можно не сомневаться, если вспомнить замашки его предков, да и собственную его напористость в процессе выкупа-возвращения своей усадьбы.
— Да пусть предпринимает, что хочет, — буркнул Зиновьев. — Всё равно все жалобы или запросы через меня пойдут, да недалеко уйдут, сами понимаете.
