Мы насторожились. Однако в течение нескольких лет ни с усадьбой, ни с Залесьевыми ничего необычного не происходило. Открыто демонстрируя своё колоссальное богатство, новоиспечённый лендлорд восстановил сельскохозяйственное производство в окончательно загнувшемся колхозе, отстроил заброшенный в девяностые полуразвалившийся торфобрикетный завод и повёл в долине довольно прибыльное хозяйствование. Жители деревень и сёл долины — Парамонова, Горок, Дьякова и прочих, привыкшие к безделью в порушенном колхозе и сперва намеревавшиеся то ли саботировать работы на фермах Залесьева, то ли вовсе разорить усадьбу, и уж во всяком случае и слышать не желавшие ни о переезде, ни о продаже личных наделов, вдруг, познакомившись вплотную со своим новым соседом, все как один попродавали ему свои участки да и остались на них жить и работать на него. Сама по себе такая ситуация, как вы понимаете, не несёт в себе ничего слишком уж из ряда вон выходящего для современной России… к сожалению… за исключением, пожалуй, вот этой неожиданной преданности новому хозяину — ведь из долины в итоге уехали единицы — причём наиболее образованные жители деревень — учителя местной школы да бывшие инженеры с торфобрикетного.
Мы продолжали наблюдения, но это оказалось всё более и более сложным делом — по периметру залесьевских земель выросла сетка с колючей проволокой наверху, все въезды и выезды стали тщательно охраняться силами вооруженной охраны, жителей долины нынче почти не видно за её пределами, а уж повидать кого-либо из представителей самого семейства и вовсе практически невозможно.
Печальный, но не могу сказать, чтобы очень уж неожиданный кризис наступил-таки в мае этого года.
Ранним утром первого мая на шестидесятом километре Дмитровского шоссе из тумана прямо на автодорогу выскочил босой и оборванный человек, едва не угодив под рейсовый автобус маршрута № 310 Талдом-Москва. Водитель едва успел затормозить и остановил автобус на обочине, справедливо полагая, что требуется помощь. Но оборванный человек жутко напугал и водителя и немногочисленных пассажиров автобуса: он был страшно грязен и окровавлен, глаза его были закачены далеко под лоб, так что видны были лишь белки, и из глазниц текли ручейки крови. Он дико и неестественно хихикал и бормотал что-то о жертве, жертве, рабах, рабах в «Зелёной Долине», рабах и жертве Залесьева, Залесьева, Залесьева. На немедленно вызванной карете «скорой помощи» человек был доставлен в одну из дмитровских больниц, где, на счастье, в приёмном покое дежурил пожилой врач, бывший сотрудником Организации, да ещё и лично знавший меня.
