— И сколько всего раундов? Почему не предупредил?
— Наверное, три? — морща лоб, неуверенно предположил Андрюха, с натугой вспоминая вычитанные в журнале правила. — Перерыв по минуте.
— Ну, за минуту «старик» не оклемается, — Алексей успокоился, что не зря бегал от противника по рингу. — Во втором раунде я его совсем загоняю.
— А может, лучше в третьем? — с опаской оглянулся на буйную толпу Андрюха.
— Ладно, — неохотно согласился казак, но пригрозил: — Только не обессудь — тогда ещё кого-нибудь задавлю на ринге. Не нравятся мне подлюки заморские.
— Если не наповал и по правилам, то дави, — разрешил похулиганить «тренер».
— Да у англичан этих, похоже, вообще правил нет, — зло прищурившись, ожёг взглядом беснующуюся матросню Алексей. Они со всех сторон орали на русского, подкрепляя английскую брань неприличными жестами. И перерыв рефери явно затягивал дольше положенной минуты, давая Джону перевести дух.
Однако рамки приличия приходилось соблюдать: боцман озабоченно глянул на циферблат карманных часов, потряс в руке «забарахливший» хронометр, приложил к уху. Кок понял намёк и с энтузиазмом стукнул половником в «гонг».
Поединок возобновился. Джон пошёл в атаку. Пудовые кулаки замелькали в воздухе. Профессионал выстреливал короткими сериями ударов, не забывая про собственную защиту. Попадать второй раз под тяжёлую руку русского атлета англичанину не хотелось. Он понимал, что Алексей специально выматывает противника, выжидая удобного момента для единственного сокрушительного удара. Любому было видно: русский не владеет приёмами бокса, но вот энергии в молодом парне немеряно — на нём даже рубаха не вспотела.
Джону с трудом удалось загнать юркого соперника к канатам. Болельщики опять попытались помочь — подставить русскому подножку.
Алексей, «не замечая» подставы, двинулся вдоль каната. Он «нечаянно» наступил босой пяткой на носок выставленного матросского ботинка, резко перенеся вес тела на опорную ногу (ну, конечно, ещё «в довесок» прибавил пару центнеров, используя вектор усиленной гравитации).
Дикий визг подлого морячка огласил порт, соревнуясь в громкости с пароходным гудком. Крепкий носок ботинка превратился в растоптанный блин. Потерявший сознание матрос повис на канате.
Боцману опять пришлось прервать бой. Рефери никак не мог наказать «неуклюжего» русского, а очень хотелось — уж третьего члена экипажа калечит. Боцман попытался невзначай вмешаться в поединок, заняв центр ринга, тем самым помогая Джону вытеснить русского к канатам.
