Дарья и Ольга довольно заулыбались, да и остальные не спешили вступиться за эту идиотку. Та бросила взгляд на Володю, но тот сидел с равнодушным выражением лица, холодно глядя на меня. Подождав пару секунд, и поняв, что чем-то большим её никто не поддержит, та всё же ответила.
— А ты попробуй, посмотрим, что у тебя из этого выйдет, ушлепок.
Но гонору в голосе поубавилось. В принципе, я её понимал — решила показать лидеру, что она на его стороне, набрать очков доверия за чужой счёт. Но понять — отнюдь не значит принять. Я мог бы ответить без излишней экспрессии, мог попытаться свести всё к шутке или сделать вид, что не понял насмешки… Мог, но не собирался этого делать. Они меня видят впервые, и отношение ко мне во многом будет определяться тем, как я себя сейчас покажу. И если эта дура решила выделиться, то я с удовольствием готов ей показать, что в эту игру можно играть вдвоем.
Я медленно встал и начал обходить стол. Ольга и Дарья мгновенно отодвинулись от помрачневшей девушки, остальные, хоть и слегка напряглись, но тоже с интересом наблюдали. Делаю первый шаг к ней, она вскакивает, в глазах злость, в меня летит сосулька — но между нами возникает мой барьер. Делаю второй шаг, спокойно отбиваю в сторону вытянутую в мою сторону руку, сосулька срывается с её руки и влетает в стену. Хватаю её одной рукой за горло, начинаю душить. А кто-то у нас, смотрю, ни в силу, ни в ловкость не вложился. Зря. Её попытки освободиться для меня всё равно, что попытка младенца бороться со взрослым.
— Я думаю, она все поняла, Руслан, — наконец говорит Владимир. — Не мог бы ты её отпустить, пожалуйста?
Ну наконец-то! Я уж начал опасаться, что он не вмешается и мне эту дуру реально задушить придется.
— Мне бы хотелось услышать это от неё, — говорю я, чуть ослабив хватку и позволив воздуху медленно начать проникать в её лёгкие. — Учти, благодаря Владимиру, у тебя появился шанс выжить.
— Поняла я всё, поняла!! — Сипит она. Всё же для полноценного дыхания воздуха ей маловато.
— Я не услышал извинений, хабалка.
— Прости, я ошибалась!
Разжимаю ладонь окончательно. Она рухнула на колени, жадно глотая воздух, от пережитого страха её колотит. Во взгляде на меня ужас и ненависть, но ужаса больше, намного больше — до неё дошло, какая между нами пропасть в силе. Будь у меня такое желание, я бы её голыми руками, не используя даже барьер, прикончил бы, и, как погляжу, поняли это все. По лицам вижу, что прикидывают, как долго бы сами на её месте сопротивлялись. Выводы явно никого не радуют.
