Сталин сказал: – Ну, тогда с Тимошенко, Куликом и Аборенковым вам надо в ближайшие дни поехать на полигон и посмотреть их стрельбу.
В это время Аборенков был начальником отделения в ГАУ. По чину никак не положено ему было общение со Сталиным. Тем более интересно, что Сталин о нем знал.
Как было выполнено поручение Сталина, я узнал из рассказов и записок непосредственных участников создания и производства «катюш». Одним из знавших дальнейшие события был генерал-майор Павел Трубачев. Он окончил Ленинградский горный институт и затем в 1940 году Артиллерийскую академию. По окончании учебы был направлен в ГАУ и с первых дней службы имел прямое отношение к испытаниям, производству и принятию на вооружение ракетных установок для сухопутных войск. Я с ним познакомился в 1945 году в Германии. В то время он был в звании инженер-полковника. Впоследствии Трубачев был военным районным инженером в НИИ-88, королевском ОКБ-1 и начальником отдела в Главном управлении ракетного вооружения. Во внеслужебной обстановке я общался с вышедшим в отставку Павлом Ефимовичем на Пироговском водохранилище, где мы оба имели садовые участки. Вот что он рассказал по поводу поручения Сталина.
Еще в марте под руководством Аборенкова были успешно проведены полигонные стрельбы. Уверенность в надежности и эффективности реактивных минометов не вызывала сомнения. Однако показ ракетных снарядов высшему командованию откладывался со дня на день. Наконец он состоялся 15 июня 1941 года.
Министр обороны Тимошенко пожелал, чтобы на полигоне была произведена демонстрация всех новейших образцов артиллерийского вооружения. Подготовка такого мероприятия заняла гораздо больше времени, чем предполагалось, потому что на полигон для показа стремились представить в лучшем виде новые пушки и минометы все именитые главные конструкторы. Установки для стрельбы реактивными снарядами были в НИИ-3 смонтированы на базе шасси автомашин ЗИС-6. Среди большого количества артиллерийских экспонатов два грузовика своим внешним видом не внушали особого уважения.
У каждого артиллерийского орудия находился его главный конструктор, иногда вместе с директором завода и военными представителями. Все были готовы доложить наркому обороны не только тактические преимущества нового образца, но и готовность к массовому производству.
Две пусковые установки типа БМ-13 с 24 снарядами каждая скромно стояли в стороне от главных экспонатов. При них не было ни главного конструктора, ни уполномоченного представителя промышленности. Все хлопоты взяли на себя полковник Аборенков, инженеры и мастеровые НИИ-3, готовившие пусковые установки к смотру.
