— Смею так думать, сэр. Была бы только возможность, а я всегда готов как-нибудь сгладить неприятные стороны нашего ремесла. Например, продажу ребят. Отправлю мать куда-нибудь, чтобы не мешала, — ведь вы сами знаете: с глаз долой, из сердца вон, — а когда дело сделано и назад его не повернешь, она волей-неволей свыкается. Ведь это не белые, которые сызмальства знают, что жена должна жить при муже, а дети — при родителях. Негр на это и не надеется — если, конечно, его правильно воспитать, — значит, он и разлуку переносит легче.
— В таком случае мои, вероятно, воспитаны неправильно, — сказал мистер Шелби.
— Может статься. У вас в Кентукки портят негров. Вы с ними по-доброму, а им эта доброта боком выходит. Сами посудите: какая у негра доля? Мыкаться по белу свету, переходить из рук в руки. А вы носитесь с ним, всячески его ублажаете. Глядишь, он и размечтался не по чину. Каково ему потом придется? Я даже так скажу: на тех плантациях, где другие негры горланят песни да гогочут, словно одержимые, ваши негры чахнут. Мы все, мистер Шелби, думаем каждый про себя, что поступаем правильно, и, по-моему, я со своими, неграми обращаюсь, как они того заслуживают.
— Завидная уверенность! — Мистер Шелби чуть заметно пожал плечами, явно испытывая чувство отвращения от таких разглагольствований.
— Ну-с, — спросил Гейли после долгой паузы, во время которой они оба щелкали орехи, — как же вы решите?
— Я подумаю и поговорю с женой, — ответил Шелби. — И вот вам мой совет, Гейли: если вы хотите уладить это дело по своему же способу, то есть как можно тише, никому ничего не рассказывайте. Не то слухи разойдутся повсюду, и тогда не оберешься хлопот. Увезти кого-нибудь из моих негров не так просто, как вам кажется.
— Ну, конечно! Молчок, молчок! Но мне все-таки хочется поскорее покончить с этим делом — уж очень я тороплюсь, — сказал Гейли, поднимаясь со стула и надевая пальто.
— Хорошо, зайдите сегодня вечером в шесть-семь, и я дам вам окончательный ответ.
Работорговец с поклоном вышел из комнаты.
— С каким удовольствием спустил бы я этого самоуверенного наглеца с лестницы! — пробормотал мистер Шелби, как только Гейли затворил за собой дверь. — Но он знает, что все преимущества на его стороне. Если бы мне кто сказал раньше, что я когда-нибудь продам Тома одному из этих гнусных работорговцев, я бы вспомнил: «Разве раб твой пес, чтобы ты мог сделать такое?» А теперь, видно, ничего другого не придумаешь. И мальчуган Элизы… Предвижу, какой у меня будет из-за него неприятный разговор с женой — из-за него и Тома. И-да, вот что значит влезть в долги. Этот субъект прекрасно знает, что я у него в руках, и не упустит случая прижать меня.
