Это первый раз, когда я исцелила кого-то, после того как мама умерла. Каждый раз, когда я делала это, я шла против нее. Я всегда слышала ее предупреждения в своей голове, вот опять.
«Сопротивляйся использовать это» — это было то, что она говорила мне снова и снова. Всегда будут последствия. Она была отчасти права. Я заметила, что могу исцелять небольшие порезы, раны и переломы, также без последствий. Но более серьезны травмы, которые касаются жизни и смерти, нет. Я видела это сама, когда моя мать пыталась исцелить одного из ее бесполезных дружков. Она заботилась о нём слишком много, чтобы не исцелить его, но на следующий день его сын умер от аневризмы.
Гвен осторожно убирает полотенце и рассматривает руку. Я не полностью залечила рану. Это будет выглядеть слишком подозрительно. Но я остановилась на ране, которую можно получить от бумаги.
— Кровотечение остановилось, — говорит она, поворачивая руку, — думаю, не так уж все и плохо, по крайней мере, не так как я думала.
Именно тогда, мой задний карман начинает напевать мелодию, заставляя меня завизжать от удивления. Гвен удивляется и смеется.
— Ты такая старомодная.
— Посмотри на себя, фантазия с большой буквы, — дразню я, — к твоему сведению, я не старомодна. Я бедна. Есть разница.
— Тогда позволь мне дать тебе несколько советов, Райли. Если ты собираешься держать свой сотовый телефон там, поставь его на вибрацию. Тогда наслаждайся звонком, — она начинает двигать бровями, я усмехаюсь, прежде чем отвернуться, чтобы ответить. Это Кайл.
— Ты где? Хлоя уже накрывает обед на стол. Я говорил тебе, что мой папа придет сегодня.
Я бормочу проклятие под нос.
— Я забыла. Мне жаль. Я скоро буду там, — я сбросила вызов, чувствуя себя нехорошо. Я смотрю на Гвен.
— Я все слышала. Пойду за ключами.
Когда мы приехали, незнакомый мне автомобиль припаркован посреди двора. Это широкий белый седан. Я хочу открыть дверь машины Гвен, когда я поворачиваюсь к ней.
— Ты так и не сказала мне, кто тебе нравится.
Она закатывает глаза.
— Я не обязана рассказывать тебе, потому что ты тоже не говоришь.
— Потому что мне ничего сказать, — спорила я. Это правда. Не имеет значения, если я заинтересуюсь в ком-то, так как я не собираюсь с этим что-то сделать.
Она закрыла глаза.
— Это Джейк.
Я усмехаюсь.
— Джейк? Эй, так я знаю его.
— Я знаю. Ты была на обеде с ним, — по голосу слышится зависть.
— А где была ты во время ланча? Я не видела тебя.
— Потому что ты сидела в центре столовой, где едят все популярные ученики. Я сидела в конце, за столом в углу, где сидят остальные «крестьяне».
