— Я знаю. — Через силу улыбаюсь, чувствуя себя дерьмово. Как всегда, когда ты рядом. У тебя есть этот дар, уничтожить меня одним своим взглядом, яростно стреляющим в мою сторону через обеденный стол, словно стрелами. Ты ненавидишь меня, я это знаю, и тебе нравится заставлять меня это чувствовать.
И я ненавижу себя за то, что не могу уйти от тебя. Потому что мы задеваем чувства человека, у которого такая чистая душа.
Господи, он не должен об этом узнать, и я буду препятствовать этому любыми способами.
И ты об этом знаешь.
— И что потом? — допытывается твоя мать. Она так возбуждена, будто это она получила второе предложение руки и сердца от твоего отца. Конечно же, не так мило, как это сделал Райли. Твой отец не милый. Он симпатичный и внушающий страх, но не милый. Ни в коем случае.
— Он сделал мне предложение на пароме. Перед всеми людьми. Это было так мило. — Правда в том, Мейсон, что я ненавижу внимание, и у меня не было другого выбора, кроме как сказать «да». Я ненавижу быть в центре внимания, если это не твое внимание.
— Это так романтично, — говорит Оливия Раш и включает посудомойку.
— Не знала, что вам нравится романтика, миссис Раш. Я имею в виду… — это вырывается из меня прежде, чем я могу остановиться. Черта, которую я проявляю у тебя как можно реже, потому что ты терпеть ее не можешь. С сомнением смотрю в сторону гостиной, где сейчас сидит Райли с отцом. — «Романтика» не было бы первым словом, которое пришло бы мне в голову, глядя на вашего мужа.
Проклятье, Мейсон. Почему я постоянно это делаю?
Она смотрит на меня так, будто у меня не все дома, и словно хочет крикнуть мне в лицо, что ее муж самый романтичный на свете.
— О, Господи, мне так жаль, миссис Раш, я совершенно не подумала. Дело в том, что у меня не всегда получается контролировать свой язык так же, как ничего не получается контролировать в своей жизни, — нервно запинаюсь я.
И вдруг — именно поэтому я и люблю твою семью — твоя мама начинает так искренне смеяться, хватаясь за живот, и золотисто-русые волосы падают ей на лицо. Она смеется так сильно, что морщинки вокруг ее ярко-зеленых глаз углубляются, когда она зажмуривается. Слава богу, это вырвалось у меня перед ней, а не перед твоим отцом. Тот еще дьявол!
Успокоившись, она качает головой и ставит вариться кофе. Она готовит его для твоего отца. Она всегда так делает после еды. Она такой тип женщины, как ты предпочитаешь, Мейсон: смиренна для своего мужа и борется за своего мужа. В ней есть огонь и уверенность в себе, и она чертовски впечатляет. Мне кажется, что твоя мама была примером для тебя, или вернее, что твой отец был твоим примером, и вот почему ты такой, какой есть… Но почему Райли не такой?
