Беги, детка, беги | страница 28
Ты посмотрел на мои губы, Мейсон, и у меня перехватило дыхание.
Что я вообще там делала?
Одним нежным касанием, которое я от тебя никогда не ожидала и после этого никогда больше не получала, ты дотронулся до моей нижней губы и медленно стер каплю дождя вместе с губной помадой.
А в следующий момент твои руки были в моих волосах. Ты схватил меня, притянул к себе и грубо поцеловал.
Я была потеряна.
И до сих пор остаюсь такой.
Не знаю, как это произошло, но в следующее мгновение я сидела на тебе под проливным дождем посреди кладбища. Мои губы на твоих, пальцы вцепились в твои волосы, мои колготки были разорваны, а ты был во мне.
Так глубоко.
Мейсон, я никогда бы не подумала, что после этого больше не смогу выбросить тебя из головы.
8. Держи свою шлюху под контролем, Райли
Ты сводишь меня с ума меня, Эмилия, даже не находясь рядом со мной. И для меня нет другого выхода. Когда моя губа лопается от резкого удара, я снова чувствую себя собой. Один удар я уже нанес ему. Тыльной стороной ладони вытираю кровь из уголка рта, усмехаюсь и бросаюсь на него. Костяшки моих пальцев рассекаются, когда под ними ломаются кости и трескаются хрящи. Через мгновение моя грудь уже забрызгана кровью другого мужчины. Чувствую тепло, когда она стекает по мне. Я едва запыхался, в то время как он уже падает на пол.
Это почти так же хорошо, как наш секс, Эмилия. Но это уже давно не удовлетворяет меня по-настоящему. В моих противниках нет ни утонченности, ни силы, они не вызов мне. И плевать, что они высмеивают меня за то, что я никогда ничего не говорю, а просто лезу на ринг в этом грязном гараже и выпускаю своего монстра на свободу.
Такого, какой я есть, никто не сможет полюбить, Эмилия. Когда я заточён в самом себе и что-то темное поглощает меня.
Я подкуриваю сигарету, забираю заработанные деньги у Френки — жирного, скользкого типа, который организовал эти подпольные бои без правил, еще раз сплевываю на пол, рядом с лежащим парнем и, засунув одну руку в карман джинсов, вразвалочку выхожу на улицу.
Две симпатичные блондинки прорываются сквозь толпу и вешаются на меня. Но у меня нет на них настроения, Эмилия, поэтому я отшиваю их. Их сиськи все равно не настоящие, как и улыбки на накачанных губах.
Я ненавижу подделки, Эмилия. И почти все человечество — одна проклятая, огромная, сплошная подделка.
Мое лицо совершенно разбито. Надеюсь, что дома я не встречусь с отцом, как это часто бывает. Или с матерью, что было бы гораздо хуже. Моя мать — единственная женщина, которой удается заставить меня чувствовать стыд. Она, должно быть, слышала мой срыв. Она всегда беспокоится обо мне, но я постоянно возвращаюсь домой с разбитым лицом и рассеченными костяшками. А самое плохое то, что она никогда меня не упрекает.