— Садитесь, Охайон.
Михаэль попытался определить, в каком настроении начальство.
Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: кто-то сильно его рассердил. Михаэль терпеливо переждал поток ругательств, между которыми прозвучала следующая информация:
— Институты морской и судебной медицины подтвердили коллегам в Эйлате, что Додай действительно был убит. В Эйлате создана особая следственная группа, усиленная следователями из района Негева.
Основной причиной гнева начальства было решение о создании еще одной особой группы — из числа сотрудников всеизраильского отдела расследования особо тяжких преступлений.
— Короче, — Леви изрыгнул последние ругательства, — они просят, чтобы вы опросили свидетелей, дали свои выводы, а делом Додая будут заниматься они.
Михаэль Охайон слишком хорошо знал порядок, чтобы выходить из себя. Он удивился лишь быстроте развития событий.
— Какое звание у начальника управления полиции в Эйлате?
— Подполковник, — презрительно бросил Леви. — Есть у них еще один техник-криминалист, но нет лаборатории, поэтому они просили помощи в управлении еще в ту субботу. Когда первый же врач в «Йосефталь» сказал им, что смерть вызвана не естественными причинами, и высказал предположение, что Додай отравлен окисью углерода, они обратились в Институт морской медицины, послали туда баллоны и все его плавательное снаряжение.
Михаэль помолчал.
— Но ведь им почти сразу же стало ясно, что все ниточки идут отсюда, из Иерусалима, можно было предположить, что они обратятся к офицеру следственного отдела Южного округа и в конце концов все перейдет к нам.
— Да! — Леви повысил голос до крика, стукнул кулаком по столу. — Вот! Вот это меня и бесит! Потеряли столько времени, хотя ясно, что все расследование этого дела должно концентрироваться у нас. Мы им оказали такую помощь, а они воспользовались нашим доверием!
Он вытянул свои небольшие ладони, покрытые волосками на тыльной стороне, и взглянул на обручальное кольцо на толстом пальце. Михаэль припомнил истории, которые рассказывали о Леви, — о том, как он зарабатывал на жизнь, будучи подростком, как с трудом закончил учебу. Он старше меня, размышлял Михаэль, на пятнадцать лет, то есть ему пятьдесят пять, и его уже не будут повышать в должности.
— Мне не надо напоминать тебе имя офицера следственного отдела Южного округа. Короче, я хочу, чтобы ты задействовал свои связи и оказал давление на своего друга, подполковника Амнуэля Шорера, чтобы он в качестве офицера следственного отдела Южного округа поговорил с их людьми.
