В роще было тихо, только где-то вдали журчал ручей.
— Воду здесь пить нельзя, — привычно предупредила Керринджер. — Есть что-то, кроме того, что у нас с собой, — тоже.
— Я знаю, — Бэт кивнула. Они сидели в корнях высокого вяза, на подстилке опавших листьев. Крона над ними уже начала желтеть. Рэй выудила из недр своего рюкзака единственную бутылку со сладкой газировкой, отхлебнула, передала Бэт:
— Для пешего похода не самое лучшее питье, зато забивает вкус здешних туманов.
— Кажется, Том только за ними и ходил, — со вздохом сказала девушка. — За туманами, за песнями, за чарами сидов. Он ел их еду и пил вино.
— Кто знает, может, для певцов и арфистов другие правила, чем для остальных.
— Да нет, — Бэт дернула плечом. Помолчала немного, задумчиво разглядывая бутылку с газированной водой у себя в руках, потом проговорила: — Том просто не умел иначе. Петь здесь песни оттуда, им — наши, и пить их вино, и видеть их солнце. И с группой то же самое. Пока я не взялась за них, играли бесплатно, лишь бы пускали играть. Но в том-то все дело, чтобы играть в холмах, и в городе.
Она резко замолчала. Пластиковая бутылка скрипнула в ее руке.
— Королева дала Тому арфу, в которой струны были свиты из звездного света. Он отдал эту арфу как плату за то, чтобы видеть через туман Границы.
— Ого, — Рэй присвистнула.
— Да. Король-Охотник попросил за этот дар что-то, равное по цене. Том отдал арфу.
— Твою мать, — пробормотала Керринджер.
К вечеру холмы перешли в пологую, заросшую лесом долину. Идти стало проще, рюкзаки — чуть легче. Лес был старым, без густого подлеска. Там же и заночевали, завернувшись в спальники и поглубже закопавшись в палую листву. Ночи на Другой стороне были холодные.
Под утро Рэй проснулась. Даже в спальнике чувствовалась прохлада. Она обхватила себя руками за плечи, подтянула колени к подбородку, пытаясь собрать оставшееся тепло. Рядом тихо посапывала Бэт, сжавшаяся в комок. Ветер едва слышно колыхал листья.
Что-то было не так. Керринджер отчетливо чувствовала в воздухе какую-то смутную тревогу, и тревога эта не имела ничего общего с эхом рогов Охоты, до дрожи, до отвращения знакомым Рэй.
Она села в спальнике, нащупала кобуру с револьвером, придвинула ее ближе. Что-то происходило на Другой стороне, и едва ли это было что-то хорошее. Холмы и леса молчали, и это угрюмое молчание было неправильным. Рэй положила руку на рукоять револьвера, а второй нащупала на шее наконечник стрелы на шнурке, стиснула его в кулаке. Потом отыскала в карманах сигареты.
