С другой стороны, в 1990-е гг. американскую модель развития в мире стали рассматривать как несомненный пример для подражания. Практически во всех регионах быстрого экономического роста ставка делалась на привлечение инвестиций через механизм фондового рынка, масштабные инвестиционные и девелоперские проекты и, что наиболее важно, на активное долговое финансирование. Однако в отличие от Америки, где к этому времени существовали гигантские возможности рефинансирования и которая, по сути, не имела ни внешнего долга, ни внешней торговли, так как делала заимствования и покупала товары за собственную валюту, бурно развивавшиеся в 1990-е гг. экономики Азии оставались зависимы от западного мира, хотя и не осознавали этого. К середине десятилетия развивающиеся рынки стали считать себя чуть ли не сопоставимыми по экономической мощи с развитым миром; все инвестиционные гуру наперебой говорили о подъеме Азии119 или о новом эльдорадо, который представляют собой фондовые рынки в Таиланде или России120, не обращая внимания на то, что финансовые кризисы на периферии никто не отменял, что подтвердилось, например, в Мексике в 1994 г. В результате в 1997–1998 гг. в большинстве азиатских государств разразились мощные финансовые кризисы, их валюты обесценились, а стоимость активов снизилась в несколько раз. В 1998 г. Россия, а в 2001 г. Аргентина объявили дефолты по своим долговым обязательствам — и с этого времени началась очередная волна наращивания американского финансово-экономического доминирования.
На рубеже 1990‒2000-х гг. американская финансовая система в последний, как мне кажется, раз как бы оглянулась (хотя бы частично) в свое «славное прошлое». С одной стороны, торговые дефициты продолжали бить один рекорд за другим, и США в 1998–1999 гг. сделали все от них зависящее, чтобы поддержать азиатские экономики (как пролоббировав масштабные кредитные программы по линии МВФ, так и не предприняв никаких мер по ограничению импорта из стран, валюты которых существенно девальвировались и которые таким образом получили существенные конкурентные преимущества перед американскими производителями). С другой стороны, экономический бум подталкивал к повышению процентной ставки, как во времена, когда кейнсианские рецепты не подвергались сомнению. В мае 2000 г. учетная ставка ФРС достигла 6,5% годовых, а федеральный бюджет в 1998–2001 гг. продемонстрировал самый значительный профицит в истории, суммарно составивший $558,6 млрд121. «Я стою перед вами, чтобы сообщить: Америка осуществила самый долгий в мирное время период экономического роста за всю нашу историю» — так начал свое заключительное обращение «О положении страны» президент Б. Клинтон 19 января 1999 г.122, и он имел все основания для подобного утверждения.
