– О господи…
– Но самое интересное тут, в истории про трех поросят. Этот диафильм я пересмотрел раз двадцать, прежде чем стал звонить тебе.
Он опять надавил ей на плечо, причиняя боль.
– Крути, Оль. Дальше.
И она подчинилась. Стенки проектора раскалились, и даже круглая ручка пылала жаром, грозя обжечь пальцы.
– В какой-то момент, пересматривая уже, наверное, десятый по счету диафильм, я начал догадываться, – говорил Женька. – У меня появилась теория, которая все могла объяснить.
Сказка близилась к завершению: громадный, похожий на пирата волк стоял рядом с аккуратным каменным домиком, за дверью которого попрятались перепуганные поросята. В передней лапе волк сжимал кривую сарацинскую саблю.
– Я подумал, что мы с теткой – с бабушкой двоюродной – и правда были очень близки. Вспомнил о том, что она любила меня как никого другого. Любила проводить со мной время и желала мне только добра. При жизни…
«Сейчас же отоприте дверь! А не то я разнесу весь ваш дом!»
– И после своей смерти, видимо, тоже.
Новый кадр – опять фото. Не в фокусе, деталей не различишь, но план выбран крупный, так что можно понять – мужчина целует девушку.
Мужчина целует Олю.
– Какого хрена? – взвизгнула она, вжимаясь спиной в диван. – Это вообще несмешно, Петров!
– ДАЛЬШЕ! – заорал Женька. – Дальше крути давай!
– Не буду!
Она попыталась встать, но он с силой надавил обеими руками ей на плечи, заставляя остаться на месте. Сбоку к шее прижалось что-то плоское и холодное как лед.
Раскалившийся проектор громко гудел, из вентиляционной решетки начал сочиться белесый дымок. В воздухе неприятно завоняло горелой проводкой. Оля упиралась, как могла, но Женька все давил и давил, принуждая ее нагнуться к диаскопу.
А потом ручка проектора прокрутилась САМА.
Новый кадр – волк дует на домик трех поросят.
Ручка закрутилась быстрее. Дым валил из щелей корпуса, электрический треск сопровождали вылетающие наружу искры, лампочка внутри моргала, как и проекция на стене. На мгновение – буквально на долю секунды, но этого было вполне достаточно, чтобы Оля задохнулась от ужаса, – ей показалось, что она видит полупрозрачную руку. Стариковская кисть с пигментными пятнами на коже обхватила круглую ручку. Пальцы вращали колесико проектора.
– Спасибо, бабушка, – хихикнул Женька.
Новый кадр, новое фото в ужасном качестве. Темная спальня в гостиничном номере. Мужчина и женщина в постели, голые.
– Неправда… Это… не… правда!
Оля попыталась отвернуться. Женькина ладонь сдавила ее затылок, тьма за спиной прорычала чужим хриплым голосом:
