— Кричи им, что я здесь.
Он помолчал и спросил:
— Чего они хотят от тебя? — Он, взяв чашку, не сводил с меня глаз. — Бриллианты? Их они искали у тебя в квартире?
Ясно, значит, все-таки не он ищет бриллианты. И не он послал этих людей сюда. А зачем же он тогда стрелял в меня и хотел убить Машу?
— У меня ничего нет, я ничего не знаю, — быстро выпалила я. — Я думала, это ты их послал. Но теперь понимаю: щепетильные дела ты никому не доверяешь.
Он сделал еще глоток и поставил чашку на стол.
— Пойдем, — сказал он и, схватив меня за руку, быстро потащил по коридору ресторана. Чашка с недопитым кофе выпала у меня из рук и разбилась. К счастью?.. У меня за эту минуту в голове пронеслась целая вереница мыслей, как новостные титры.
Вдруг он решил от меня избавиться с помощью этой братвы? Сейчас сдаст меня им, и решит свою проблему. Они меня грохнут, а Миша будет в шоколаде. А что если эти парни меня пытать начнут? Ведь им нужны бриллианты, а с собой у меня их нет.
Но Миша свернул к гардеробной и кинул в меня моей курткой. Я еле успела сунуть руки в рукава, как он потащил меня к выходу. На крыльце кто-то спросил, куда он идет. Миша ответил, что по делу, и мы почти бегом побежали по переулкам. Вскоре мы заметили, что за нами гонятся. Миша свернул за угол, потом еще, рванул меня к себе и прижал своим телом к стене. Мы стояли за аркой. Что я пережила за этот маленький промежуток времени!
Сначала удивление, потом злость на его наглость, затем злость на себя. Но при всем этом меня к нему тянуло со страшной силой. Сердце стучало так громко, что я боялась, что его услышат эти уроды, что гнались за нами. Мне было так стыдно, что я не могла дышать. Я чувствовала от Миши еле уловимый запах свежести и мяты. Он был почти одного со мной роста, может быть, на пару сантиметров выше, хотя я не уверена, я ведь была на каблуках. Его лицо было на одном уровне с моим, он слегка касался своей щекой моей. Блин, да он даже гладко брился — как я люблю!
От прикосновения его щеки меня бросало в жар и, одновременно, в дрожь. Вот поэтому я не могла дышать, мучаясь от стыда. Я боялась выдать себя. И так мое сердечко всегда меня подводит, то стучит слишком быстро, то щемит, а теперь громкость включило. Я почти не понимала, что вокруг делается. Мозг вырубило. Я услышала топот, кто-то закричал. Я же стояла как дура и боялась дышать.
Включилась я, когда Высоковский резко потянул меня за руку, и мы опять побежали проулками, потом свернули к гаражам. Михаил отпустил меня, открыл гараж и зашел туда. Я не могла отдышаться. Ноги болели, я никогда еще не бегала на каблуках. Себя и его я ненавидела, хотелось пристрелить его на месте. Руки так и чесались вытащить пистолет и пустить в него пулю. Кто позволил ему так фамильярно себя со мной вести? У брата научился? И еще меня бесило его хладнокровие. Зажал девушку в переулке — и спокойный как танк! А меня ужасно колбасило. И у кого, спрашивается, гормоны в мозг бьют? Правильно, он же гей! Нет, если от Гущина мне надо держаться на расстоянии двухсот метров, то от Высоковского — на все пятьсот, а лучше — за километр обходить. И все же я достала пистолет и вошла в гараж. Может, меня разозлила мысль, что Миша гей?..
