— Она же девушка…
Этот голос принадлежал Михаилу. Теперь его мелодичный тембр я ни с кем не спутаю. У его брата был такой же голос, но ниже на два тона. Раздался хрюкающе-крякающий смех.
— Ага, много ты видал баб, спокойно щупающих малознакомые трупы?
— Она не понимала, что делает. Это шоковое состояние. Поэтому она и сознание потеряла.
Как мило, Михаил за меня заступался… Тут я почувствовала, как по вене пошел горячий ручеек, и приоткрыла глаза. Надо мной сидела женщина и делала мне укол. Шприц был просто огромен, от его вида я чуть было снова не провалилась в черную дыру, но мне помешало хрюканье майора.
— Ха-ха! Да не от вида мертвеца она сознание потеряла! Она решила, что ты убийца, вот и грохнулась сразу к трупам, чтобы ты ее живой не считал!
— Не смешно.
И, правда, не смешно. Я что, упала на покойников? Фу! Жуть! От этого укола у меня разошлось тепло по всему организму, но и соображать я стала меньше. Здесь что-то не так. А что, я пока не пойму. Я спать хочу, но нельзя. Маша… Да, Маша! Ей гораздо хуже. Она в коме и не знает, что Павла больше нет. Когда придет в себя… Нет, я не представляю, каково ей будет. Эти мысли заставили меня подняться.
— Лежите, лежите. Вам можно будет встать через двадцать минут, не раньше, — обратилась ко мне женщина. Эти два хмыря, майор Петров и брат Михаил, набросились на меня.
— Пришла в себя, красавица? Да, опознание — это не для слабонервных.
Как этот жирный майоришка быстро перестраивается! И голос, и интонация — ну вылитый мент!
— А я думала, я баба, мечтающая ощупать труп незнакомца, — вырвалось из меня.
Майор кашлянул, а Михаил с делано заинтересованным видом спросил, как маслом по засохшей корке:
— Ты себя хорошо чувствуешь?
Меня заколотило, слезы брызнули из глаз.
— А что, не видно? Я тут неизвестно где валяюсь, вместо того чтобы ухаживать за подругой, которая благодаря заботе брата, ее же любовника, оказалась в коме! Это ты, я смотрю, весь сияешь! Как бизнес, не жмет? Тяжело, поди, за братом донашивать?
Майор, наверное, не рассчитывал, что я увижу, как он, глянув на Михаила, показывает ему, мол, мадам-то — тю-тю. Вслух он сказал:
— Виктория, кофе не хотите?
Я промолчала, а он продолжил:
— Вера Ивановна, принесите Вике успокоительное.
Медсестра, бормоча: «Бедняжка, столько горя…», — скрылась за дверью. Михаил даже не изменился в лице, а только отошел подальше.
— Я оплачу лечение Маши. Переведу ее в хорошую клинику.
— Скажите, майор, вы за этим, — кивнула я на Михаила, — меня позвали? Вы ожидали, что я буду молчать за лечение подруги?
