— Из этой записи я понял, что вы для Марии являетесь самым близким человеком, которому она очень доверяет. Но я все-таки не понял: Маша имела в виду брата Павла Михаила или своего брата Виктора?
— Михаила. Брата Павла. Маша и Павел утверждали, что Михаил угрожал брату.
Я сама не верила себе. Бред! Как в кино… Но это случилось.
— Понятно. Вы когда-нибудь видели Павла?
— Видела. Вчера вечером. Время не помню.
— Вы сможете его опознать?
Что? Павел умер?!
— Павла? Он мертв?
— Да. У него был разрыв артерии. Он скончался в скорой. Крепкий человек был. Так вы сможете его опознать?
— Да. Хотя я…
Я не договорила свою мысль. Уж больно она заумной мне показалась. Я Павла видела всего один раз. Но мне его никто не представлял как Павла. Под его именем мог прийти кто угодно.
— А почему его не опознает кто-нибудь из родственников? — спросила я.
— Его отец болен, мать не в состоянии, жена в роддоме, а брат… сами понимаете. Он, разумеется, опознает, но нужно подтверждение.
Как-то это все странно. У него же должны быть друзья, коллеги. Почему именно я? Но мне было любопытно.
— Я опознаю.
Я хотя бы пойму, кто ко мне в дом приходил, решила я для себя.
— А где Маша?
— В районной больнице, в реанимации. У нее травма. Она пока в коме.
Я жертва чьего-то плохого сценария. Ее любимый погиб, она в коме, и только подруга накажет убийцу брата. Тьфу!
— Вы арестовали Михаила?
— Нет.
Ну вот. Я же говорила!
— Почему?
— Улик недостаточно.
— А запись, мои показания?
Нет, ну будут они работать или как?!
— Виктория, — широко улыбнулся майор, — по записи слышно только слово «брат». А что за брат, чей брат — непонятно. А ваши показания, конечно, учтутся, но этого мало. Вы видели, кто был за рулем?
— Там непонятно.
— Вот то-то и оно. Если б за рулем сидел Михаил, то вопросов бы не было. Хотя запись с регистратора не является достаточной уликой, чтобы посадить человека.
Ну, это он мне залил! Я разозлилась и, чтобы не сболтнуть лишнего, спросила коротко:
— Где морг?
— Вам туда пока рано. Сейчас ответьте на мои вопросы.
Так это еще было не все…
На весь последующий его допрос я отвечала сквозь зубы. Меня раздражал этот бомжеватый, ленивый майор. Зачем, спрашивается, я ему отвечаю на идиотские вопросы вроде: говорила ли мне Маша, где она будет жить, как она мне собиралась звонить, по какому номеру, в котором часу у них должен был быть рейс? Все эти вопросы были странными. Я не помнила даже фамилию Павла, и тем более не имела понятия, где они останавливались ночевать, и где именно в Испании хотели жить. Вот если б он меня спросил по существу: «Кто знает или может быть в курсе планов Павла и Марии?», — вот на это я бы ему ответила. Но он мурыжил меня: в котором часу я прихожу с работы, как часто я бываю дома, почему я оформляю визу. Просидела я у Петрова полтора часа. Я уже толком не понимала, о чем он меня спрашивает, и на что я отвечала, и только потом он повез меня в морг.
