Еще осенью 2018 я сходил в отцовский гараж, коробка была там и притом в отличном состоянии. Я нашел ее в старом серванте, который отец переместил в гараж еще в начале нулевых, и принес домой. Коробка вновь оказалась на моем шкафу, она вернулась на то же самое место, которое покинула в 2004. Круг замкнулся.
Я в одиночестве встретил новый 2019 год, тот самый год, которого я ждал по дедушкиной прихоти половину своей жизни. Наверное, это единственное, что делает меня уникальным и отличает от других. Люди, как правило, не ждут всю сознательную жизнь определенного года, разве что заключенные, приговоренные к длительным срокам.
Но я ждал 2 марта 2019 много лет, и теперь мне даже не верилось, что эта дата, казавшаяся когда-то недостижимо далекой, наступила. Читатель наверняка сейчас не сможет вспомнить, что он делал в этот день. Однако я помню его до мелочей. Напомню моим землякам-питерцам, а также сообщу всем остальным, что в Петербург в этот день пришли холода, накануне прошел сильный снег, но 2 марта было ясным и морозным.
Коробку я распечатал в 19:27, вернувшись с работы. Долгие годы мне казалось, что этот момент должен быть волшебным, меняющим все, переворачивающим мою жизнь. Наверное, такие же надежды питают подростки по отношению к первому сексу, или солдаты на войне — к первому бою, или девушки — к свадьбе.
Я ощущал себя археологом, вскрывающим древний зачарованный курган. И я действительно был исследователем прошлого, в коробке меня ждал кусочек пасмурного февраля 1997, где были дедушка, мое детство, еще работавшее тогда издательство Logistoricus, это был артефакт иных времен, ставших теперь почти мифическими.
В 19:27 2 марта 2019 года я открыл коробку.
Разумеется, читатель уже догадался, что двадцать два года ожидало меня внутри коробки. Четыре синих тетради неизвестного автора, пропавшего без вести 16 декабря 1996 года.
Еще там были свидетельства переписки дедушки и неизвестного автора — семь писем, отправленных создателем синих тетрадей в конце ноября - начале декабря того же 1996. К сожалению, конверты отсутствовали, сами письма (написанные тем же ужасным почерком, которым были заполнены синие тетради) в основном касались довольно странных политических и философских концепций неизвестного автора.
По письмам нельзя было сказать ничего определенного о самом их отправителе. Было ясно только, что он мужчина, живет где-то в Ленинградской области и владеет русским языком.
