Взойдя на второй этаж, он осмотрел лестничную площадку. Из четырёх квартир, дверь сохранилась лишь в одной, смотрящей прямо на лестничный марш. С двери свисали лоскуты сгнившего дерматина, под которым ещё можно было увидеть куски промышленной ваты. Так в СССР решивший внести креатива и творчества в серость и костную заштампованность, хозяин квартиры обивал входные деревянные двери. Вата на полотно, а сверху дерматин, прибитый декоративными гвоздями с широкой шляпкой. Они прибивались в последовательности, через равномерный интервал и всегда по какому-нибудь геометрическому рисунку, в итоге получался ромб, октагон, но чаще всего выходила «роза ветров» или снежинка.
Вместо замка зияла огромная дыра. Раскрыв скрипучую дверь, орион вошёл внутрь трёхкомнатной квартиры и проверил каждый квадратный метр смежных комнат. Успокоившись от вида пустых углов, в которых на его удивление не прятались двадцатисантиметровые мокрицы и пауки-кровопийцы, он вошёл в самую большую комнату и вновь достал дозиметр.
Теперь, следовало проверить это убежище на радиацию. Часы показали без двадцати пять утра. Включив дозиметр, он присел на корточки и сделал замер. Запомнив цифры, он сбросил результат. Через десять минут, Артём сделал замер на уровне головы, а ещё через десять, он встал на старый дубовый стол и сделал измерения под потолком. Теперь по всем правилам следовало сложить все маркеры и если итог будет положительным снять к чертям противогаз и нормально вздохнуть. На долю, первого, второго и третьего замерного узла пришлось по 0,1, что в итоге при сложении показало результат: 0,3-микроЗиверта, или 30-микрорентген — это норма для помещения. Артём тут же стянул с головы армейский ПМК-2.
Подойдя к подоконнику, он снял с плеча снайперскую винтовку и положил её под радиаторную батарею. Присев на пол, парень осмотрел внимательно холодную стену и только потом спокойно облокотился спиной. Везде царствовала тишина, и казалось, ничего уже его не побеспокоит. Позади, прямо над головой, зияло окно с оскалом из лезвий выбитого стекла, впереди дверь, освещённая светом пробудившегося солнца.
Орион снова почувствовал приятный холодок под левой подмышкой. Этот холодок последний месяц не давал ему покоя. Странное явление и поначалу определённая тревога заставляли его каждый день привыкать к этим ощущениям. Холодок начинал сигнализировать о себе постоянно, в те моменты, когда Артёму приходилось настраиваться на серьёзный, грозящий гибелью бой. В принципе, его это сильно не тревожило — он просто уже не обращал на эти странные изменения в терморегуляции физиологии, сопровождающиеся тяжестью и теми ощущениями, к которым надо было привыкать. Артём знал, что такие перепады в температуре особенно с левой стороны верхней части тела всегда не к добру — первые признаки начинающих развиваться сердечных проблем. А если к этим ощущениям приплюсуется лёгкое онемение в пальцах левой руки — тут уж точно надо бить тревогу и никаких советов Малышевой и её друзей кардиологов не надо. Но, опуская все эти довольно объективные признаки будущих проблем со здоровьем, которые должны были беспокоить человека с полной ответственностью относящегося к себе — Артём почему-то, как человек разумный и внимательный об этих неполадках не думал, он знал истинные причины возникновения дискомфорта и тяжести с левой стороны.
