— Люди могут притворяться, — осторожно говорю я. — Улыбка может прикрывать боль.
Он смотрит на меня и слезы катятся из ее глаз.
— Но ее улыбка была такой настоящей, такой красивой, такой волшебной. Я просто не могу поверить, что они правы. Я не могу спать, думая, что она просто медленно умирала, страдая из-за этого.
— Что бы ни случилось между твоим отцом и матерью, это не изменяет факта, что она обожала тебя и Лиама. Те улыбки, которые вы видели, то счастье, которое она делила с вами, были настоящими, Эйвери.
— Откуда ты можешь знать? — ворчит она.
— Потому что мои улыбки для Мейси — настоящие, любовь — настоящая. Я даю ей все, что не даю Лене.
Она долго смотрит на меня.
— Ты можешь мне сказать, что она была по-настоящему счастлива? Какова вероятность, что это было правдой?
— Конечно, есть такая возможность, — говорю я и присаживаюсь возле нее. — Эйвери, если одна сторона ее жизни не была счастливой, не значит, что и остальные не были. Она была несчастна с твоим отцом, очевидно, она нашла в другом мужчине что-то, за что стоит бороться. Я идеальный пример этого. Ты дала мне надежду, ты позволила мне снова дышать, приезжать к тебе, видеть твою улыбку, и только за это я готов бороться.
— Это странно, что я хочу встретиться с ним? — говорит она, ее голос дрожит.
Я качаю головой.
— Конечно, нет. У него есть ответы, на которые не ответит тебе она.
Она молчит, потом поднимает глаза на меня и смотрит так, будто ищет ответы.
— Прости за то, что наговорила той ночью, Нейт. Я не хотела. Это… мы… мои чувства, они пугают. Я никогда не хотела быть такой девушкой, но я не могу держаться вдали от тебя. Я больше не мыслю рационально. Ты — всё, что я вижу, всё, что я хочу.
Я касаюсь ее нижней губы.
— Уже забыл.
Она смотрит на мой рот, и мое сердце резко вспыхивает в груди. Я не должен делать этого, не должен даже хотеть сделать это, но когда я с ней, то больше ни о чем не могу думать. Вся моя вина исчезает, всё, что я могу видеть — пара разрушительных глаз, в которых столько боли, столько любви и столько сострадания.
— Я собираюсь поцеловать тебя, — шепчу я. — Потому что не могу перестать думать о твоих губах.
Ее щеки краснеют, и она кивает, не отрывая от меня взгляда. Я наклоняюсь, поднимаю руку и касаюсь ее щеки, подушечкой большого пальца касаюсь ее мягкой кожи. Она вздрагивает и пододвигается ближе ко мне, опустив руки на мои бедра. Я наклоняюсь и мягко касаюсь ее губ, моя кожа покалывает от потребности. Ощущать ее так хорошо. Так чертовски хорошо.
