— Я танцовщица. Ну, я тренируюсь, чтобы стать учителем, — отвечаю на его вопрос, заикаясь.
Он изучает меня.
— Серьезно?
— Да.
Он цепляется пальцем за выцветшие серые джинсы, которые носит. Они смотрятся на нем просто невероятно.
— Есть ли имя у танцовщицы?
Я улыбаюсь. Не могу ничего с собой поделать.
— А у тебя есть имя?
— О, да ладно? — он ухмыляется, проводя рукой по волосам. — Я Нейт.
— Я знаю.
Он поднимает обе брови на этот раз.
— Тогда зачем спрашиваешь?
— Любопытство.
Он наклоняет голову.
— Ты думаешь, я сказал бы ненастоящее имя?
Я потираю руками свои холодные ноги. Медленно холодает, время года дает о себе знать. Зима не за горами.
— Может быть, или, скорее всего, мне просто нужно подтверждение.
Он бросает сигарету и тушит ботинком. Я смотрю, как он двигается, и не могу не восхищаться, тем как его черная футболка обтягивает его мускулистую грудь. Верхняя часть тела Нейта должна быть серьезно натренирована, раз он так великолепно управляет мотоциклами.
— Итак, ты знаешь Лиама?
Я хмурюсь.
— Он мой брат.
— Вот дерьмо, — пробурчал он, проводя рукой по светлой щетине на подбородке.
— А откуда ты знаешь Лиама?
Он пожимает плечами.
— Встретил его через Келли.
— Любознательный малый, не так ли? — говорит он, тихонечко смеясь.
Я одариваю его слабой улыбкой.
— Да, можно и так сказать.
— Я познакомился с Келли через своего брата. Он просерфер и соревнуется с ним. Мы ладим только отчасти.
Я киваю.
— Кто твой брат?
— Киану Александр.
Мой рот опять открылся.
— Черт, нет.
Он с удивлением смотрит на меня.
— Леди знает моего брата?
— Я видела, как он соревновался с Келли. Он великолепен.
Он кивает.
— Ага.
— Так ты, — добавляю я, чувствуя, что нужно уточнить. — Я смотрю твои гонки на протяжении двух лет.
— Так же, как и девяносто девять процентов женского населения.
Я хихикаю, а затем хлопаю рукой по рту. Я не слышала хихиканья, которое покинуло мое горло так давно, что этот звук шокировал меня. Нейт улыбается мне и показывает на место, спрашивая разрешения присесть. Я киваю, он подходит и делает именно это. Теперь он так близко, что я могу чувствовать его запах. Он пахнет сигаретами и пивом, но этот запах не плох, он отчасти успокаивает. До того, как мой папа стал твердым и отрешенным, он пах так же.
— Итак, какими танцами ты занимаешься?
— Балет.
Он оглядывает меня, его зеленые глаза впиваются в мои.
— Да, я вижу. Ты правильно выглядишь.
— Как это, правильно? — спрашиваю я, хмурясь.
Он усмехается.
— Не пойми неправильно. Ты только посмотри, как красиво, как и положено балерине ты выглядишь. Ты… изящная.
