1929/30 — 4133,2
1930/31 — 4203,3
1931/32 — 4284,4
1932/33 — 4355,0
Таким образом, планируемый прирост за четыре года первой пятилетки среди казахского населения (только казахского, поскольку русские в этом подсчете не учтены), должен был составить 221,8 тысячи человек.
Это очень грубая оценка. В действительности прирост населения шел, конечно, во всех казахских хозяйствах, а не только новообразованных. Темпы прироста казахского населения, судя по среднесоюзному коэффициенту прироста населения, были повыше, и численности 4,3 млн человек казахи достигали уже в 1931 году. К тому же действительные темпы прироста численности хозяйств тоже были выше, чем в планах. В 1929/30 году план исчислял общую численность хозяйств в КАССР в 1296 тысяч хозяйств, а данные налогового учета за тот же 1929/30 год показывали 1329,2 тысячи хозяйств.
Мне могут возразить, что создание хозяйств неравнозначно приросту населения. Однако это с очевидностью взаимосвязанные вещи. Семья, обеспеченная хозяйством и источником дохода, рожает детей охотнее и больше, чем необеспеченная. Не говоря уже о том, что традиционный казахский менталитет, в те годы еще весьма сильный, и не мыслил себе свадьбы и создания семьи без предварительного обзаведения хозяйством. Вновь созданные хозяйства в любом случае давали бы прирост населения, пусть и не сразу, а через 2–3 года. Поэтому планирование увеличения численности казахских хозяйств являлось по существу планированием роста численности казахов.
Небольшой листок сильно смятой папиросной бумаги сохранил эти планы и донес до наших дней. Из чего и следует, что всякий, кто после этого будет обвинять партийное руководство в планах или намерениях геноцида казахов, или как-то рассуждать о геноциде казахов вообще, должен считаться заведомым и умышленным лжецом.
Свирепая жестокость Казкрайкома
Чтобы уж довершить дело до конца, не только своротить миф о «казгеноциде», но и выкопать на его месте яму, приведем еще некоторые данные, которые говорят о том, что партийное руководство КАССР бралось за устройство жизни казахов самым серьезным образом и проводило эту свою линию, невзирая на разразившийся острый экономический кризис.
В 1933 году VIII Казакстанская партконференция, уже при новом первом секретаре Казкрайкома Л. И. Мирзояне, обсуждала положение в республике. К этой партконференции также были подготовлены и изданы материалы Казкрайкома, тоже украшенные грифом «Только для членов ВКП(б)». Экземпляр в ГПИБ в Москве сначала хранился в Казакском партархиве (то есть попал туда до переименования республики в 1936 году), а потом был истребован в Москву, в Институт Маркса — Энгельса — Ленина при ЦК ВКП(б). Эти материалы были очень ценными, поскольку в 1938 году их перевели на казахский язык и издали еще раз.
