— Зато объекти-и-ивная…, — задумчиво протянула модельер, подыскивая точное сравнение. — Между прочим, как эта конструкция у зелян называется?
— Э-э-э…Хобби, — подыскал более-менее подходящий синоним Роман.
— Хобби?
— Ну…Иначе говоря, любимое увлечение.
— А-а-а, — с пониманием протянула девушка. — У меня тоже есть любимое увле…
И в процессе манипуляций она случайно прикоснулась к обмеряемому «объекту» кулачком, в котором был зажат измерительный прибор. Не закончив фразы, модельер с визгом отпрянула прочь: «Ой! Святой Тау!..Да он…хобби…шевелится, как нюська!..Ой, уже как взрослая нюська!..Ой…! Ой-ёй-ёй!»
Неожиданная метаморфоза изумила и напугала Уиз.
— Я жутко боюсь нюсек…, — тяжело дыша, призналась она, имея в виду животных, похожих на мышей. — А тут такая…хоббя!..Ничё се…перевоплощеньице! Н-да, здесь не обойтись без плавок уникального фасона и без специальной ткани «эластик-адапти».
— А я что говорил? — скрывая смущение, иронизировал гражданин Империи. — Какие ангстремы? Тут и дециметрами не отделаешься.
3
Выкройка мужских плавок чуть затянулась. Зато с женскими управились вдесятеро быстрее. Уиз хладнокровно сбросила трусики, а Загорцев по её команде оперировал сканером. Функционируя, прибор попискивал, а вкупе с ним разочарованно «скулило» и нутро мужчины. Старик Тверизовский не соврал: интимное лоно таутиканки, в самом деле, представляло собой малюсенькое калиброванное отверстие, предназначенное исключительно для выведения отработанных продуктов жизнедеятельности.
Роману непроизвольно, и надо признать, уместно, вспомнился смешной случай, однажды рассказанный признанным хохмачом армейской команды полузащитником Сашей Новосёловым. «Пошёл, значит, первый раз мой сынишк в детсад, — повествовал тот. — Вечером его забирает бабушка, и, естественно, спрашивает у внука, как, мол, день сложился. „Бабушка, бабушка! — буквально захлёбывается от восторга Мишутка. — В садике так интересно, так интересно!.. Сперва мы гуляли, потом кушали, потом все вместе пошли в туалет. Мальчики писали из писек, девочки из ничего, а воспитательница тётя Валя — из большой рыжей мочалки!“»
Увы, сейчас крупные банные аксессуары даже и не мерещились. Роман был так убит запретными прелестями Уиз, что его в пору было утешать воспитательнице тёте Вале. И всё же, вопреки всему, Загорцев был чрезвычайно возбуждён. Ведь многое иное в Уиз всё равно роднило её с феминами Зелёной планеты.
«Тысячу лет без женщины! Тысячу лет без женщины!» — билось внутри мужчины могучее желание. Иногда, производя замеры, он ненароком касался табуированного места, и тогда ему чудилось, что его «архитектурное излишество» функционирует уже в метровом диапазоне. Девушка же, напротив, в эротическом плане была раздражающе спокойна. И манипулируя вокруг неё сканером, Роман с тающей надеждой вопрошал у неё:
