1
Утром Романа разбудил мелодичной песней электронный будильник и постельный массажёр, принявшийся мягко разминать его тело.
Отключая часы, мыслелоб подметил интригующую деталь, которую в расстроенных чувствах упустил накануне: разметка циферблата хронометра состояла из тридцати цифр. То есть, сутки включали в себя три десятка часов! «Реформа времени? Его исчисление подогнали под десятичную систему счёта? — гадал мужчина, заброшенный в будущее. — Или замедлилось вращение нашей Зелёной планеты вокруг собственной оси?…Но не на шесть же часов за какое-то тысячелетие?! Может, космический катаклизм? Столкновение с кометой Галлея? Ладно, вопросы отложим для куратора Бола. И этому Болу не позавидует сам вратарь сборной Вранглии дружище Бордон Хэнкс (надеюсь, гостящий ныне в раю), которому я наколотил в финале Кубка мира хет-трик!»
С бодрым настроением — ведь утро вечера мудренее, Загорцев принял в барокамере стимулирующую ванну, побрился ультразвуковой электробритвой, подзаправился свежим коктейлем и отправился «на каннибалистское рандеву» с ничего не подозревающим горемыкой Болом.
Покидая кабину лифта на первом этаже, Роман услышал страшный грохот, долетевший с улицы. Он выскочил из дома на тротуар и по диагонали от себя, на противоположной стороне улицы увидел столб пыли и дыма. Немного погодя завеса рассеялась, и стало видно, что в пристрой дома по улице Тенистой въехал громадный транспортёр. В тот самый пристрой, где располагался центр реабилитации. «Вот тебе, бабушка, и Курьев день! Вот тебе и Бол!» — ошарашенно думал Загорцев, перебегая проезжую часть.
Он первым подоспел к месту катастрофы и услышал стоны, раздававшиеся из-под развалин. Роман ринулся туда, вглядываясь сквозь пелену оседавшей взвеси. После нескольких секунд поисков он наткнулся на какого-то маленького толстяка, левая нога которого была придавлена оборвавшейся плитой. Загорцев, орудуя концом подвернувшейся трубы, приподнял угол конструкции и освободил зажатую конечность пострадавшего. Затем он осторожно подхватил пострадавшего на руки и выбрался через завалы на открытое пространство, где уже толпились котонцы.
Едва смельчак с ношей выбрался наружу, как крыша пристроя, до того угрожающе и противно скрипевшая, рухнула, подняв новое облако пыли. Зеваки так и ахнули, а потерпевший, морщась от боли, благодарно проронил:
— Спасибо! Если бы не вы…
— Право, какие пустяки, — отмахнулся Роман, укладывая травмированного на лавочку.
