— Сэр, она пыталась дотянуться до моего пистолета, — сказал он, хватаясь за предлог. Чем дольше длился разговор, тем больше я страшилась ярости разодетого, резкого мужчины.
Командир подошел ближе и сгреб рубашку охранника в кулак.
— Никто не касается пленников без моего распоряжения. Ты понял, Эриан?
— Да. Да, сэр, — мужчина закивал, как болванчик, пытаясь успокоить гнев командира.
— Убирайтесь, все.
— Но…сэр, — мужчина, который оттолкнул мой пистолет, запротестовал.
— Вон! — заорал он в ответ на них, и четверо мужчин быстро зашаркали вон, закрывая железную решетку за собой. Я сглотнула, пытаясь справиться с ситуацией, которая развернулась передо мной.
Когда я решила, что мужчины были за пределами слышимости, я сместила свой взгляд на статного мужчину, разглядывающего меня с середины клетки.
— Пожалуйста, пожалуйста. Вы должны отпустить меня. Это ошибка, ужасная ошибка, — я умоляла мужчину, молясь, что он станет моим спасителем. Это не должно происходить.
Мужчина засунул свои руки в карманы костюма и сместился на каблуках, чтобы посмотреть мне в лицо. Его лицо медленно поворачивалось, так что каждый миллиметр освещался на краткое мгновение лампочкой, висящей над головой. Он был прекрасен. Его лицо было вылеплено в таких пропорциях, что острая боль страха и желания поражала меня. Он был борцом, его тело — широкое и сильное, а губы — мягкие. Я подымала, что он образумится. Я думала, что он расстегнет мои наручники и освободит меня.
Вместо этого он подошел прямо ко мне медленными, задумчивыми шагами.
— Ты ожидаешь, что я буду обращаться с тобой иначе, чем мои люди только что? — спросил он, его голос спокойный и до жути коварный. Его взгляд был проницательным. Он пронзил последнюю частичку моей надежды.
Я прошептала:
— Да.
— Ты думаешь, что то, что сделали охранники с тобой, — жестоко? — спросил он, всматриваясь туда, где отекала моя рука, висящая в оковах. — Они не прикоснутся к тебе, пока я не прикажу им сделать это. Они боятся меня больше всего. Они подлые люди, а я хуже их всех. Не забывай свое место, пленница, — он плюнул, перед тем, как развернуться и оставить меня в клетке, одну и дрожащую.
— Пожалуйста! — закричала я, соленые слезы стекали в уголки моего рта.
.
Мои руки затекали уже десять минут. Мои руки затекали пятнадцать минут. Моя голова упала вперед, и я пыталась соединить любые зацепки, которые собрала. Я была больше, чем уверена, что нахожусь в одной из тюрем ЛАРКа. Я должна была узнать, кто был кротом, кем бы он ни являлся. Добиться встречи с членом ЛАРКа для разговора было практически невозможно, и мой редактор из газеты сказал то же самое, но я все равно настаивала. Я хотела стать тем журналистом, который бы раскрыл секреты пресловутой террористической группировки. Я хотела раздвинуть свои границы, как журналист, и вот куда меня это привело.
