Зуилас сидел в углу дивана, подперев локтем колено, и внимательно смотрел на меня. Волнение тут же накрыло меня с головой.
— Это песочное печенье с шоколадом и зефиром, — сказала я ему, поставив тарелку на стол.
— Песочное? Почему песочное?
— Не знаю, просто так называется. Ешь уже.
Он взял одну печеньку и внимательно осмотрев её, раскусил пополам. На мгновение мелькнул белый клык, и в моём животе почему-то начали порхать бабочки.
Он пожевал несколько раз, что было прогрессом, и наконец заглотнул вторую половину:
— Тут что-то мягкое.
— Это зефир. Тебе нравится?
Вместо ответа он взял следующее печенье, и я облегчённо выдохнула. И почему меня вообще волнует нравится ли ему моя выпечка или нет? Он и так пожирал всё, что я для него готовила.
Он поднёс печенье ко рту. Хвост нервно дёрнулся, и он бросил быстрый взгляд на меня — или на мой рот? Паника накрыла меня с головой, и я приготовилась к бегству:
— Эм… мне нужно переводить гримуар.
Ноги быстро засеменили по полу, и уже через несколько секунд я оказалась в спальне. На подушке чинно возлежала Носочек, которая при виде меня слегка встрепенулась, но тут же расслабилась.
В моей голове начали всплывать воспоминания. Вот я прижимаю клубнику к губам Зуиласа. Вот его губы на моей коже. Его рот накрывает мой. Я не могу перестать об этом думать. Один взгляд на его клыки, и я тут же вспоминаю как ощущала их на своей коже.
Пытаясь успокоиться, прижала руки к полыхающим щекам. Затем сделала глубокий вдох и достала из-под кровати металлический ящичек. Не время вспоминать — меня ждал гримуар Атанас. Я достала свою записную книжку и открыла самый последний перевод.
«Я стояла перед демоном и задавалась вопросами, которыми не должна задаваться ни одна земная женщина. Я желала того, чего не должна желать ни одна земная женщина. Я прикасалась к тому, чего не должна касаться ни одна земная женщина».
Я, как и Мирин — моя прародительница, тысячу лет назад добавившая свою историю в гримуар, — тоже стояла перед демоном и тоже задавалась вопросами, которыми не должна была задаваться. Я желала демона. Я прикасалась к демону. Я целовала его.
Я могла бы всё списать на минутное помешательство. Я тогда узнала, что Зуилас защищал меня по своей воле, а не потому что нас связывал контракт. Я была взволнована и потрясена. Тогда мой мозг просто отключился.
Но я знаю, что это всего лишь оправдание.
Мирин приняла свои чувства к демону, но ведь она жила в другие времена. Я же живу в мире, где демоны считаются жестокими монстрами. Где их порабощают, превращая в безмозглый инструмент подрядчика. Зуилас не был ни рабом, ни инструментом, ни монстром. Но я не могу не признать тот факт, что он — жестокий убийца.
