Но я это чувствую. Как Ahlēvīsh, но не совсем.
Инферно.
Мы всё ещё связаны.
Kish lēvh. Стать духом.
В одно мгновение мое тело смягчается, превращаясь в тепло и свет, и в тот момент, когда портал исчезает, я прыгаю навстречу угасающему зову.
Меня встречает странная пустота инферно. Я снова выпрыгиваю, нащупывая землю. Моё тело трансформируется. Твёрдый камень под ногами. Ярко. Солнце в моих глазах слишком яркое. Прищуриваюсь. Вдох.
Чувствую запахи человеческого мира. Их камни, их грязь, их деревья.
И её запах. Робин. Он наполняет мой нос, такой сладкий и манящий, припорошенный болью.
Смотрю вниз. Вот она — сидит на коленях, сгорбившись под гнётом печали. Её лицо повернуто к моему, её глаза расширены. Глаза цвета неба. На её щеках мокрые следы. Слёзы. Она плачет.
Рядом с ней Амалия — грязная и раненая. Она держит Робин за плечи. Амалия тоже уставилась на меня.
Падаю на колени, броня ударяется о землю с резким звуком, эхом отражаюется по каменистой местности.
— Amavrah.
Моя избранная.
Её трясёт. Она протягивает руку, но не касается меня.
— Зилас?
Она неправильно произносит моё имя. Три слога, не два. Иногда она забывает.
Тянусь к ней. Хватаю её. Прижимаю к себе, обнимаю её маленькое, хрупкое тело. Когда я держу её, она в безопасности. Она дрожит ещё сильнее.
— Зуилас, ты… ты вернулся. Ты… — она смотрит мимо меня — на портал.
Мне не нужно смотреть, чтобы знать, что он исчез. Запах Ahlēavah уже растаял, как дым.
Её маленькие ручки хватают меня за плечи. В её глазах слёзы, лицо исказилось от разных эмоций:
— Зуилас, как ты вернёшься домой?
Дом. Место, которое я всегда знал и всегда ненавидел. Всегда самый слабый, всегда прячущийся, всегда сражающийся. Я хотел большего, чем то, что я мог видеть перед собой. Payapis это поняла. Она научила меня, как стать чем-то большим, как иметь больше.
И я наконец-то нашёл то, что искал — здесь.
— Это неважно, — отвечаю я Робин. Исчез страх перед будущим, которого я никогда не хотел. — Потому что я хочу быть с тобой.
Четыре месяца спустя
Царапая ручкой страницу, я накропала несколько быстрых строк и закрыла книгу. Кожаная обложка сияла в жёлтом свете настольной лампы, и я провела по ней пальцами.
В апреле, через шесть недель после смерти Ксавьера, Амалия и дядя Джэк вместе со мной отправились на кладбище, где были похоронены мои родители. В первую годовщину их смерти мы вместе посидели у их могил и поговорили. Душевно поговорили — о прошлом, настоящем и будущем.
