Выдохнув, я подняла со стола осколок инферно и отсутствующим взглядом уставилась на него. Внутри вновь начала нарастать тревога и смущение. Ну почему мне так сложно посмотреть ему в глаза?
Он неожиданно рванул мою штанину, и вот я уже заваливаюсь к нему на колени. Он тут же обнял меня, отбросив амулет Валиир на кофейный столик.
— Ты zh’ūltis, amavrah.
— Не называй меня дурой. И что это такое…
— Ты покраснела. Ты сейчас думаешь смущающие мысли, na? Ты не хочешь сказать мне, о чём думаешь.
Я стиснула зубы, сжимая в руке инферно. Моё лицо снова вспыхнуло как будто по команде. То ли он и правда такой проницательный, то ли я как раскрытая книга?
— Я больше не могу слышать твоих мыслей, — напомнил он.
— Это хорошо, — промямлила я.
— Почему ты не хочешь мне их сказать?
Потому что это было неловко — слово, которое ему будет труднее понять, чем слово «эмпатия». Я попыталась встать, но он ещё крепче сжал меня в руках, притягивая к груди.
— Я отпущу тебя, когда ты мне скажешь.
— Ты не можешь так поступать!
— Я сильнее тебя.
Я сцепила зубы и беспомощно закричала:
— Зуилас!
— Ты боишься?
— Нет. Я злюсь.
От его хриплого смеха по спине побежали мурашки:
— Тебе нравится, когда я тебя обнимаю, na?
Щёки полыхали огнём:
— Хорошо. Я просто хотела спросить — а ты…ты всегда так держал payashē, как ты держал меня?
— Так безопаснее. Иногда payashē может испугаться того, что лежит под мужчиной. Или же она может решить, что не хочет спариваться — прямо в середине процесса. Так что, если держать её за руки, то она не сможет атаковать своим vīsh.
Я глупо моргнула:
— Payashē могут бояться?
— Не меня, потому что я маленький по сравнению с другими демонами. Но я всё равно держал их руки — так безопаснее.
— Ты же знаешь, что я не могла атаковать тебя магией.
Он зарылся лицом мне в шею и слегка прикусил:
— Знаю. Но ты хотела, чтобы я тебя держал.
Я снова покраснела. По телу побежали мурашки, а пульс участился. Осколок инферно выскочил из моих внезапно ослабевших рук, отскочил от моей ноги и неслышно ударился об одеяло.
Зуилас оторвался от меня, переведя взгляд на сломанный медальон. У него вдруг перехватило дыхание, затем он рванулся вперёд — чуть не сбросив меня с колен — и схватил его.
— Lēvh! Kir tūiredh’nā nul id?
Прежде чем я успела спросить, что случилось, он повернулся в другую сторону и взял со стола амулет Валиир. Он держал оба предмета прямо перед нами, и я вслед за ним уставилась на них, оказавшись в ловушке его рук.
