О чем мы думаем, когда думаем о футболе | страница 48
В критический момент, довольно поздний по аргументации в кратком содержании «Бытия и времени», Хайдеггер объединяет ряд концепций, которые были разработаны в предыдущих главах книги[27]. Сам пассаж довольно сложный, поэтому позвольте мне резюмировать. В моменты видения мы уносимся в экстаз, возвышаясь над повседневностью каждодневной жизни. В мгновение ока мы переносимся из времени часов или того, что Хайдеггер называет «течением времени», на вид бесконечного потока текущих моментов, в экстаз, где мы сталкиваемся с миром того, что он впервые называет наличностью – ready-to-hand («готовый к использованию») и подручностью – present-at-hand («находящийся под рукой»).
Тренер дортмундской «Боруссии» Юрген Клопп слушает баварских музыкантов перед игрой на Кубок Германии с ФК «Мюнхен 1860», сентябрь 2013 г. ChristofStache/AFP/Getty Images
Контраст между «готовым к использованию» и «находящимся под рукой» довольно пространно разработан в первой части «Бытия и времени», и эти термины искусства описывают две категории, с помощью которых может быть постигнут мир. Другими словами, мы можем воспринимать действительность либо как привычный, ценностно-нагруженный, обычный мир полезных вещей, которые нас окружают и к которым у нас практическое отношение, либо как ценностно-нейтральный мир объектов, который мы инспектируем гипотетически в стиле философа или ученого.
Мысль Хайдеггера состоит в том, что обе эти категории теории и практики впервые рассматриваются с точки зрения экстазиса (выхода за пределы) момента видения. Для ясности уточню: экстаз здесь не является своего рода дионисийской, пьяной интоксикацией. Это твердое и достоверное выражение восторга, трезвый экстаз, который видит безразличие ежедневной жизни к его существованию и понимает это как Ситуацию, ключевую концепцию в «Бытии и времени».
Ситуация – это место, где наше человеческое «вот-бытие» – то, что Хайдеггер называет нашим дазайном, Dasein, – не раскрывается как случайные события мира вне нашего контроля, а охватывается как контекст действия, богатый возможностями. Не то чтобы мы оставляли мир или самих себя позади, за своими спинами, словно Хайдеггер попросту обновлял миф Платона о пещере, но то что мы ясно видим мир и самих себя такими, какие мы есть, и этот момент видения охватывает наше существование во всем многообразии его потенциальных возможностей.
Мы крепко захвачены восторгом момента. Это длится недолго – всего лишь миг, мгновение ока. Но в этот момент мы останавливаем поток времени часов, замираем во времени Клоппа и открываем потенциал для другого переживания времени, тем самым создавая возможность для истории, истории моментов.
