«… вот! Это — светлячок. Они слушают и передают все, что говорит и делает подозреваемый. Обратите внимание на способ их установления!» — возле кафедры мерещился призрак преподавателя со сверкающей маленькой баночкой.
— Светлячок, — едва слышно шевельнула я губами. И попыталась вспомнить все.
Я мотнула головой, возвращая себя с небес на землю. Что-то тут не так. Я зашла в аудиторию, осторожно стягивая с себя пиджак. И села на свое привычное место.
Так! А теперь внимательно смотрим.
«После допроса вы под любым предлогом прикасаетесь к подозреваемому. Поправить одежду, отряхнуть пыль, проводить до двери…», — гундявил призрачный голос.
— Есть, — едва слышно выдохнула я, видя на пиджаке что-то похожее на блестящую мушиную какашку. Как раз на том самом месте, куда легла рука инквизитора.
Подслушку легко можно перепутать с блесткой, которая случайно осыпалась с прически или блеска для губ.
Вот зараза! Он следит за мной! Я зажала рот рукой.
«Избавиться от нее сложнее, чем заметить. Прослушка перестает действовать через сутки… Но за эти сутки часто удается выяснить много чего важного. Скажем так, это — не самый законный метод, но… Нельзя судить человека по слухам. А по прослушке можно!» — закончил призрачный преподаватель.
И растворился вместе с воспоминаниями.
Я помотала головой, отгоняя тревожно сладкие воспоминания про иллюзию.
Значит так, да? Значит, ты за мной следишь! А вдруг светлячков несколько? Если я уберу их, это будет слишком подозрительно. Если я случайно обменяюсь с кем-нибудь пиджаками в библиотеке, это тоже будет подозрительно.
Я надела пиджак, поправила волосы и одернула юбку. На моих губах застыла коварная улыбка. Меня вдруг резко потянуло на музыку.
Приступим! Среди объявлений висело расписание репетиций хора. Именно благодаря ему мы знаем, каким переходом лучше не пользоваться.
Звуки кошачьих пыток долетели до меня как только я вышла из портала.
— Сопрано! Вы еще дыхание в рот не взяли! А теноры уже кончили! — послышался недовольный голос руководителя ректально — экспериментального хора.
С недавних пор любой в Магической Академии стало модно иметь хор. И мы решили не отставать со своим ректально — орально— экспериментальным хором.
Ректального, потому что хор ректорский. Экспериментального — потому что таких музыкальных экспериментов над слушателями не ставил еще ни один хор в мире! А орально, потому что орали, так, что стекла звенели.
— Давайте с третьего такта! — продолжал он из-за прикрытой двери. — Мы — гордость магической науки… На счет три! Раз! Два! Три!
