— Прошу прощения, Ваше Высочество, — в гостинную, оформленную с традиционных Зимних цветах, бочком проскользнула Бьянка. — Тётя Эва спрашивает, подавать ли ужин?
Мари закончила разговор с матерью, сидела, не шевелясь, на диване и смотрела в одну точку. Закралась безумная мысль, а не навредит ли появление ребёнка Стеллы самой Весте. Королева была последней из рода. Последней из клана Флорана, кто принят Шаром Стихий. Но еще нерожденный малыш может стать следующим, кому подчинится символ Королевской власти.
— Ужин? — переспросила Мари растерянно и вспомнила, что не ела ничего с завтрака. — Да. Пожалуй, пора. Спасибо, Бьянка.
Служанка-человек, в прошлом году помогавшая тетке на кухне, теперь выполняла роль личной горничной Принцессы. Поначалу она справлялась так себе, но постепенно училась, и дела шли всё лучше и лучше. Мари сама ее выбрала. Бьянке она доверяла, а подпускать к себе незнакомку опасалась. Не забыла о предательстве Петры.
— Снег закончился, Ваше Высочество, — шепнула Бьянка заговорщицки. — Как вы и обещали. За окном красота. Будто весь мир переливается в свете луны.
Мари улыбнулась. Замечательно. Значит, прощание сезона удалось на славу. После ужина стоит полюбоваться красивым видом из окна. И звездным небом. Глядишь, и сны придут соответствующие: наполненные гармонией и тишиной…
* * *
Мари ошиблась. Любование красивыми видами не помогло. Всю ночь мучали кошмары. Снилось, что в небе образовалась прореха, а из нее бьют мощные молнии. Ударяют в землю друг за другом, желая одного: расколоть ее на сотни частей, чтобы внизу не осталось ни стихийников, ни людей. На смену погодному катаклизму пришел другой жуткий сюжет. Зимний Дворец сложился, словно карточный домик. На месте величественного Замка, уносящегося ввысь бело-голубыми башнями, остались руины.
А под утро приснился вещий сон. Из тех, что пробивались из большого мира.
Парень стоял возле лавки, дышал на ладони в попытке их согреть и посматривал на дом на другой стороне улицы. Ждал. Чего-то. Или кого-то.
И дождался. Правда, не совсем ту, которую надеялся увидеть.
По улице — там, где ездили экипажи, брела старушка. Казалось, она сама не понимает, куда направляется. Старушка не смотрела по сторонам. Только под ноги. И так горбилась, того гляди упадет. А потом внезапно остановилась. Огляделась и растерянно прижала сморщенную ладонь к губам. Заблудилась, без сомнения.
Парень не выдержал. Рванул на выручку.
— Вы ведь живёте в этом доме? — спросил, беря старушку под руку.
